Десятки глаз пронзительно уставились на Грэйта.
Отец держал на руках дочку — худой, сгорбленный, он изо всех сил расправлял еле-еле широкие плечи, чтобы девочка не упала.
Мать прижимала сына к себе — сухие, потрескавшиеся губы, впалые глазницы, она, согнувшись от слабости, всё ещё нежно поглаживала младенца…
Дочь подставляла хрупкую детскую спину под мать, чтобы та не рухнула на землю…
Каждый из этих людей — пациент или его близкий. Малые и юные, зрелые и седые — все они заполнили дом старейшины Элвина, где обычно собирается Орден богини Природы.
Но четыре жреца, сколько бы ни старались, бессильны перед нескончаемой толпой. Стоило Элвину на миг приостановить исцеление и заговорить с Грэйтом, как в толпе зародился ропот: шевеление тихо подползло из самых близких к входу рядов и всколыхнулось в отдалённых концах залы, превратившись в прибрежную пену волн:
«Старейшина, спаси меня!»
«Умоляю… спаси мою мать…»
«Мой сын умирает… взгляни на него… на него…»
Тесные ряды медленно продвигались вперед, рвались ткани, топтался мрамор пола — и из измождённых рук, из потрёпанных рукавов вытягивались исхудалые ладони, почти касаясь лица Грэйта. Старейшина инстинктивно схватил ученика за плащ, притянул к себе:
— «Грэйт, так нельзя… Нельзя оставить их всех!»
— «А если не уйти — они уничтожат нас!» — Грэйт оттягивал его, глаза его пылали, руки дрожали, дыхание стало быстрым. — «Учитель! При такой эпидемии весь город должен встать в строй! Градоначальник уехал, значит — рассчитывать только на себя. Лишь лекарей мало, лишь нас двоих мало!»
Взор его озарило воспоминание: он уже видел такую безумную толпу, которую не могли сдержать ни врачи, ни стражники. Недавно, ещё в прежней жизни, он сам стоял на передовой, прижимающиеся к груди пациенты, а вокруг — безбрежное море отчаяния. Тогда они защищали мирное небо своими телами, платили плотью и слезами — но без всеобщего отпора эпидемии погибали сотни, тысячи.
— «Учитель! Я знаю, что нужно делать! Поверь мне!»
Старейшина замолчал, вглядевшись в дрожащие руки у дверей. Он вспомнил дни, когда выбирал участки под компост, рисовал схемы ям, решал, как лучше смешивать слои — и вот, едва вернувшись из полей, он попал в эту бездну отчаянья.
Но ещё важнее оказалось, что Стража и Орден пережили не одну беду: их силы надломлены, они близки к краю.
Элвин распрямил плечи. Он посмотрел на мольбы усталых лиц: на Энтони, чьё белое, как мрамор, лицо слито со стеной; на Ивена, у которого капли пота сверкали как жемчуг; на Джоанну, чья румяная щека поблекла.
— Я иду с тобой, Грэйт. Скажи, что нужно сделать — и я помогу!
С этими словами он взял вверх дубовый посох и ударил ним о пол. Раздался глухой удар, будто прогремело землетрясение, и все в зале застыли.
— Это — эпидемия! Великая чума! Если мы не объединим силы, погибнет треть города! — горящим голосом прогремел старейшина.
Он шагнул в сторону, открывая перед Грэйтом простор. Все взгляды устремились на юношу в странной мантии: дубовый посох с символикой Ордена Природы в руке, вышитая диагональю на плаще магическая палочка — он выглядел как гимнист первого уровня.
— Почётные господа! — заговорил Грэйт ровным, но твёрдым голосом. — Нынешние методы исцеления не в силах сократить число заболевших. Сколько пациентов может принять наш Орден в день?
— Это зависит от тяжести… — начал было Элвин.
— Предположим, все они — серьёзные случаи: не встают уже двое суток. Сколько?
Старейшина быстро прикинул:
— При двух жрецах второго круга в сутки — не более одного человека каждый. У нас четырнадцать членов Ордена, разного уровня… итого около тридцати, не больше сорока пациентов в день.
— А Храм Источника? Храм Бога Войны?
— Схожие цифры, — опустил глаза он.
— Так вы знаете, сколько было пациентов позавчера и вчера? А сегодня? — голос Грэйта отчетливо разливался по залу, и старшие храмовники зашарили глазами друг на друга.
— Позавчера — девять, вчера — двадцать восемь. Сегодня, по моим наблюдениям, уже свыше сотни, — тихо произнёс Элвин.
— Пять, девятнадцать и более сотни, — подтвердил архисвященник из Храма Бога Войны.
В это время Грэйт уже на пустом месте магией вычертил на доске график: по горизонтали — дни, по вертикали — число пациентов. Лёгкое чёрное основание, на нём огненно-красная линия, взметнувшаяся с пяти до пяти тысяч к шестому дню, дико превосходящая зелёные штрихи, символизирующие жизни. — Мы не в силах вылечить такое множество! Если оставить всё как есть, в больной постели окажутся миллионы — и никто не спасёт! — он посмотрел прямо каждому в глаза. — Если вы не хотите, чтобы вы, ваши семьи и друзья погибли, нам нужно действовать прямо сейчас!
