В глубине зала на первой скамье алой линией взмывала вверх кривая на графике — зрелище, от которого мороз пробегал по спине.
По обеим сторонам и у задних рядов зала застыли в безмолвии дворяне, рыцари, купцы, ремесленники…
И тут из рук одной из влиятельных персон с оглушительным треском вырвалась балясина кресла. Архисвященник встал во весь рост:
— Что нам делать? — скажи, и мы всё устроим!
Это был высший знак доверия — и одновременно невиданная ответственность. Хотя Грэйт совмещал звания жреца и мага первого уровня, по влиянию он всё ещё уступал архисвященнику. Но ни тени страха в нём не было: он поднял правую руку и медленно, словно по нотам, пересчитал пункты на пальцах:
— Прежде всего всех заболевших нужно собрать в одном месте и распределить по тяжести. Лёгкие случаи — под наблюдение помощников; тяжёлые — к целителям на лечение…
Ещё не договорив, он едва сдержал волну возмущения. Барон Вонн вскочил буквально до потолка:
— Как это так!? Моя семья не может оказаться рядом с этими крестьянами!
— А вы умеете за ними ухаживать? — спокойно спросил Грэйт. — Знаете ли вы, как лечить их так, чтобы не допустить новых заражений?
С каждым вопросом охотничий крик Вонна стихал, пока он не прошептал: «Ну… но…»
— Никаких «но», — холодно оборвал его старейшина Элвин. — Кто не будет слушаться и не внесёт свой вклад, мы лечить не станем.
— И Храм Бога Войны не станет! — добавил архисвященник.
В городе три центра исцеления: Храм Источника заперт, а оставшиеся два учреждения вместе контролируют все ресурсы. Решено — все должны повиноваться. Смирившись, барон Вонн замолчал. Грэйт уточнял пункты чётко и спокойно:
«Достаньте карты и реестры граждан, разбейте город на кварталы и обойдите каждую дверь. Всех больных собрать и доставить в одно место для лечения.»
«Все родственники тоже — в отведённое помещение на карантин. Три дня — и если симптомы не проявятся, отпускаем.»
«По всему городу, особенно в бедных кварталах, установить уличные котельни: бесплатная кипячёная вода в расчёте на первый этап — десять, а затем двадцать точек. Распространить указ: ни капли сырой воды, ни ложки сырого риса!»
— А откуда деньги брать? — отозвался пишущий секретарь.
Грэйт окинул взглядом купцов. Месье Хоген, что подарил ему бумагу и перья, вскочил:
— Я пожертвую десять золотых!
— Благодарю вас! — поклонился Грэйт. — Засчитайте это пожертвованием Храму.
Старейшина кивнул — и сразу пять штук рук потянулись вверх:
— Я тоже! Я дам пять! Я — восемь! А за дрова и уголь для котельных отвечаю я
Секретарь едва поспевал записывать. Грэйт вновь заговорил, обводя взглядом присутствующих с улыбкой: «В четвёртых, собрать всю негашёную известь и посыпать ею все источники воды и поверхности у семей больных. Пропорция: одна вёдро негашёной извести на одно вёдро воды, перемешать и развести ещё тремя вёдрами воды. В пятых, собрать здоровых женщин для помощи при уходе за больными, для разведения котлов и раздачи пищи.»
Внизу у длинного стола суетились чиновники: перекладывали карты, делили участки, считали людей и средства. Капитан Нолан вдруг повернулся:
— Людей не хватает!
— Пошлите стражников Храма Бога Войны! — мгновенно откликнулся архисвященник. Устремив взгляд на барона Вонна, он не отводил его, пока тот не поднял руки в жесте бессилия:
— Ладно, у меня найдётся десять моих людей…
Грэйт внутренне проверял: всё ли охвачено? Распространение инфекции надо пресечь по трём главным правилам:
Изолировать источник инфекции.
Разорвать пути передачи.
Защитить восприимчивых.
Он напрягался, пока не дошёл до конца списка:
— Закрыть ворота города и запретить передвижение… не выйдет? Тогда обращайтесь к лорду-градоначальнику.
— Вернуть всех священников Храма Источника.
— Собрать трупы и запретить их зарывать в одиночку или сбрасывать в воду.
— Отходы больных сначала смешивать с негашёной известью для обеззараживания.
— Составить учёт заболевших…
И, убедившись, что больше нечего добавить, он кивнул старейшине Элвину — и они вместе направились в собор для организации пункта лечения.
Собор Господа Света возвышался на центральной площади, напротив дворца лорда-градоначальника. С высоты его очертания напоминали огромный латинский крест — короткое поперечное крыло, которому противостоял вытянутый неф, а в месте их стыка в небо устремлялся остроконечный шпиль, возвышаясь над городскими стенами. Просторный двор, обнесённый массивной крепостной оградой, теперь служил временным лагерем, прикрывающим город от налётов бандитов. Хотя орден паладинов Господа Света покинул Хартланд три года назад, величие собора по-прежнему внушало страх и уважение.
Теперь, ради спасения множества жизней, собор открывали вновь. Едва Грэйт и старейшина ступили внутрь, их встретил гул отчаянных криков:
—Дайм… не уводите его! Пусть останется!
—Господин жрец, умоляем, спасите!
— Бог Войны, даруй милость нам, грешным!
— Бегите, бегите! Они собираются закрыть нас здесь и дать погибнуть!
Грэйт замер. Под его ногами кто-то мягко притёрся — маленькая Эйва, та самая девочка, которой он давал угощение и которую спас от колес кареты. Она вцепилась в его мантию, прошептав:
— Большой брат, не прячь маму там, можно? Я сама за ней присмотрю… Я не хочу, чтобы она умерла в одиночестве…
«Умереть в одиночестве…» — до Грэйта донёсся смысл этих слов: да, концентрировать тяжёлых больных в одном месте казалось приговором. Но это — общепринятая практика!
Нет, так нельзя, это вызовет хаос.
Не думая о просьбах старейшины, он подхватил девочку на руки, вскочил на стол и заговорил во весь голос:
— Никто не будет здесь брошен умирать! Вас накормят, за вами приглядят, вас будут лечить! Вы все выживете!
Он даже не заметил, как пробудил в себе неожиданный поток магической силы, и не слышал, как его голос раскатился по залу. Шум притих, и кто-то крикнул:
— А почему мы должны вам верить? — Я — Грэйт Нордмарк! — пронёсся ответ. — В ту же самую ночь, в середине лета, я командовал спасением толпы — никто не погиб по моей вине, никто не был брошен! И идея собрать вас вместе для лечения — моя! Я останусь с вами до тех пор, пока последний из вас не поправится. Никто не будет оставлен!
