Услышав, как девица‑чумная, охваченная яростью и страхом, пронзительно закричала, Грэйт приподнял уголок губ и улыбнулся с удовлетворением.
— Если бы этот бог, повелевающий заразами, был Владыкой Грома, богиней Источников, богом Природы, Светозарным владыкой или Отцом‑Дварфом, — подумал он, — я бы ни за что не решился применить заклинание «Опознание» в его смертоносной форме. Как убить того, у кого нет ни тела, ни облика?
Но ты, девчонка‑чумная, слишком слаба! Ты осмелилась явить свой образ на земле, и даже атакуешь, раздувая чёрный ветер, будто сама смерть дышит на жертву. Мухи — твоя юбка, комары — твои ленты, а смрад и миазмы — твой макияж. Получив вирус оспы, ты лишь обрела новую силу, но не изменила сути.
Значит, твоя мощь всё ещё прочно укоренена в реальности. Ты не способна творить болезни из ничего. Уничтожь один возбудитель — и часть твоего божественного могущества ослабеет.
С таким безразборным размахом, как у тебя, когда ты швыряешь заразу, не различая, что и куда летит, — не верю, что ты способна избирательно создавать новые штаммы. Уничтожу один — и тебе придётся века собирать его вновь из природы.
Грэйт провёл рукой по пространственному мешку, достал новую пробирку и выпрямил дубовый посох, направив его прямо вперёд.
— Yersinia pestis, заклинание «Определённое истребление»!
Тысячи тончайших нитей духовной силы устремились вперёд — и наткнулись на сопротивление. Если раньше, уничтожая бактерии на земле, его воля скользила по воздуху, а во время атаки, когда Сайрила несла его к Деве‑Чуме, она пронзала гладь воды, то теперь, столкнувшись с её защитой, сила будто вонзилась в камень.
Она скрежетала, искрилась, готовая вот‑вот переломиться. Очевидно, прежде он застал противницу врасплох, да и Сайрила расчистила ему путь. Теперь же, когда богиня болезни насторожилась и собрала всю мощь для защиты, девятый уровень мага оказался ничтожен против сущности шестнадцатого, а то и восемнадцатого уровня божества.
— Ха‑ха‑ха‑ха! — раздался её визгливый смех.
Дева‑Чума, словно тень дементра, стянула вокруг себя чёрные складки, выпуская наружу лишь крошечные всполохи силы, чтобы отражать атаки Сайрилы. Она кружила в воздухе, хохоча:
— Владыка Чумы? Какой ещё владыка! Мальчишка, я просто зазевалась и позволила тебе немного задеть меня. Думаешь, теперь сможешь победить? Ну же, попробуй ещё раз!
— Ты!.. — Сайрила зарычала, прижимая Грэйта к себе. Правая рука крепче обвила его талию, левая вытянулась вперёд, и из ладони вырвалась очередь огненных шаров. Они с грохотом обрушились на Деву‑Чуму.
— И это всё, на что ты способна? — смеялась та, ускользая в белёсый туман и выдыхая вниз струи чёрного яда. — Прячешься в объятиях девушки — вот и вся твоя доблесть! Ха‑ха‑ха‑ха!
Глаза Сайрилы вспыхнули вертикальными зрачками. Грэйт похлопал её по руке, голос его оставался спокоен:
— Не горячись, Сайрила. Я слабее, это правда. И достать её сразу не могу — тоже правда. Но не спеши. Разбей ей защиту, а я уничтожу всё, что останется.
Смех, вопли и взрывы гремели далеко вокруг. В десяти ли от поля боя, в тени леса, шесть воинов‑золотых орлов слушали эти звуки, лица их были суровы.
— Похоже, бой зашёл в тупик.
— Да, Деву‑Чуму удерживают, и, кажется, она уже потерпела урон.
— Верно.
— Тогда пора действовать.
— Вперёд!
— Вперёд!
По команде шесть воинов выстроились в строй. Один, с изогнутым клинком, стал клювом орла; двое позади, опустившись на колено с короткими костяными мечами, — когтями; двое по бокам, с длинными мечами, — крыльями; последний, в перьевой мантии, с парой кинжалов, — хвостовым оперением.
Триста белоорлиных воинов окружили их, выстраиваясь в четыре стороны света. На каждом сверкало золотое украшение — кольцо в волосах, тонкий обод на шее, ожерелье, браслет, перстень или золотая пластина на рукояти меча.
Каждый коснулся своего золота одной рукой, другой поднял к небу, словно поддерживая солнечный свет.
Когда строй завершился, предводитель поднёс к губам орлиный свисток. Пронзительный звук взвился к небесам. Остальные подхватили песнь:
О, великий Бог‑Орёл, властитель ветров!
Ты указал нам путь и даровал плодородную землю.
Мы видим твой облик — в камышах, у родников,
где растёт священная опунция.
Ты стоишь на ней, отдыхаешь, клюёшь добычу.
Гнездо твоё — собрание дивных перьев:
зонтичной птицы, розового ибиса, зелёного квезаля.
Ты воззвал к нам:
«Вот ваше царство!»
И расправил крылья, взлетая к солнцу.
Солнце, золотое солнце, ты несёшь его свет на спине,
ты сам становишься солнцем, сражаясь со звёздами и луной,
принося нам каждый день сияние жизни!
Пока звучал гимн, золотые украшения на телах воинов засверкали, будто в каждом куске металла дремала солнечная искра. Лучи стекались к шести золотым орлам, их доспехи вспыхнули так ярко, что на них невозможно было смотреть.
Когда сияние достигло предела, за их спинами поднялись золотые крылья, сомкнулись в кольцо и превратились в ослепительное солнце. Оно взвилось, перевернулось — и полетело прочь.
В это мгновение Грэйт, всё ещё сражавшийся рядом с Сайрилой, ощутил, как холод пробежал по сердцу. Он резко обнял девушку за талию и крикнул:
— Вниз! Сайрила, вниз!
На первый оклик она камнем ринулась вниз; на второй — их ноги уже коснулись спины быка. Тот протяжно замычал, качнул головой и снова замер.
Сайрила успела воздвигнуть над ними пылающую стену, пламя клубилось, взметаясь вверх.
— Ну что, спустишься? — бросила она вызов.
Но Дева‑Чума не спустилась. Огонь, жаркий и чистый, был для неё страшнее любого оружия. Получив тяжёлые раны, она решила отступить, чтобы пожрать слабых и восстановить силы.
Собрав чёрный туман, она сделала круг над полем. Белая мгла, стелившаяся по земле, мешала ей видеть, что происходит внизу. Мелкие ядовитые испарения, служившие ей органами чувств, рассеялись.
Её тёмные одежды вновь распахнулись, выпуская волны мрака в белый туман. Но тот оказался слишком разреженным, слишком слабым, чтобы сдержать её силу.
— Этот самозваный владыка чумы… я сожру его! — прошипела она.
И тут небо рассекла золотая вспышка.
Луч, пришедший издалека, достиг её за одно мгновение. Он был столь ослепителен, что даже Грэйт, стоявший внизу под защитой белого тумана, невольно зажмурился.
— Что за прожектор… — пробормотал он. — Миллион люмен, не меньше!
Хорошо, что они успели спуститься. Иначе этот свет прожёг бы их дотла.
Он содрогнулся при одной мысли, а Дева‑Чума, приняв удар, завопила от боли. Её тело и чёрное одеяние вспыхнули, половина испарилась, другая наполнилась золотым сиянием, всё ярче и ярче.
— О, Бог‑Орёл! — пронзительно закричала она.
Крик был в сотни раз сильнее прежнего — будто сравнить удар молотка по пальцу и муку роженицы в последней схватке.
Чёрная мгла то раздувалась, то сжималась. На земле дохли мухи, комары, крысы; их тела обращались в дым и втягивались в облако. Богиня, не щадя себя, впитывала силу погибших тварей, чтобы удержать форму.
Но новый золотой луч пронзил небо. Он был тоньше и слабее первого, но именно он нарушил равновесие света и тьмы.
Раздался глухой взрыв — и половина её призрачного тела разлетелась клочьями.
Грэйт наложил на себя «Орлиное зрение» и увидел, как на горизонте угасает золотое солнце, распадаясь на шесть точек света, что стремительно приближались. Золотые орлы шли добивать добычу.
— Псы‑охотники, — сквозь зубы процедил он.
Ненавижу тех, кто врывается в конце, чтобы присвоить победу! Даже не предупредили, когда били своим лучом. А если бы задели нас? Сайрилу?
— Сайрила, поднимай! — крикнул он. — Прочеши всё небо, уничтожь каждую бактерию, что осталась!
Он вновь поднял посох:
— Yersinia pestis, заклинание «Определённое истребление»!
— Salmonella typhi, «Определённое истребление»!
— Shigella dysenteriae, «Определённое истребление»!
— Brucella, «Определённое истребление»!
— Bacillus abortus, «Определённое истребление»!
— Bacillus anthracis, «Определённое истребление»!
— Corynebacterium diphtheriae, «Определённое истребление»!
Ни за что не позволю псам‑охотникам украсть победу!
