Фу Исяо накинула плащ, плотно укутала им Фэн Сиян и крепко привязала её к себе за спину. Она пришпорила коня, держа строй рядом с Фэн Суйгэ. Хотя они бежали, сам Фэн Суйгэ выглядел удивительно спокойным, на губах играла едва заметная, непонятная улыбка.
Позади, на расстоянии двух конских корпусов, скакал Ся Цзинши. Его брови были нахмурены, но, встретив взгляд Исяо, он чуть расслабился и даже ответил ей лёгкой улыбкой.
Фэн Суйгэ свистнул.
Из рядов вырвался один из стражей Суша, пришпорил коня и, подняв тучу пыли, умчался вперёд. Не успела Исяо спросить, куда тот направлен, как Фэн Суйгэ уже объяснил:
— На большом тракте впереди есть поселение. Нужно будет сменить лошадей. Иначе устанут не только кони, мы сами замедлимся.
— Но где за короткое время достать столько лошадей? — обеспокоенно спросила она. — Крестьянские животные длинного пути не выдержат.
Фэн Суйгэ самодовольно хлестнул воздух плетью:
— Если мне нужно, значит, будут. Все эти годы я зря, что ли, выстраивал сеть тайных почтовых станций?
Исяо фыркнула, бросила на него раздражённый взгляд и решила больше не спорить. Повернувшись, она посмотрела на пленённого Императора, чьи руки и ноги были крепко привязаны к седельной упряжи. Его лицо побледнело, но в глазах по-прежнему горел надменный огонь. Он уже несколько раз пытался, пользуясь неровным рельефом, вырваться из конвоя, но каждый раз воины Суша прижимали его обратно, не давая ни малейшего шанса.
Не успела она отвернуться, как за спиной раздалось раздражённое фырканье:
— Лёгкомысленная женщина!
Фу Исяо прыснула со смеху:
— Именно потому, что ты и я — обе легки, мы и можем скакать на одной лошади.
— Ты!.. — Фэн Сиян побагровела от возмущения, не найдя, что ответить, и, едва не плача, позвала:
— Брат! Посмотри, как она со мной обращается!
Услышав их препирательства, Фэн Суйгэ сделал вид, что не слышит.
Сердцем он желал, чтобы Исяо позаботилась о больной и упрямой Сиян, но разум подсказывал, что не стоит вставать ни на чью сторону. Обе женщины были с характером: Сиян — избалованная, Исяо — с норовом. Кого бы он ни поддержал, в итоге рассердятся обе.
К полудню они достигли большого посёлка. Когда все сменили лошадей и готовились снова двинуться в путь, Фэн Сиян наотрез отказалась продолжать ехать вместе с Исяо. Пришлось Фэн Суйгэ приобрести для неё спокойную, мягко идущую кобылу.
К счастью, Фэн Сиян была гордой и упрямой, даже по самой ухабистой дороге держалась из последних сил, не жалуясь. Она ехала рядом с Ся Цзинши, и лишь тогда Фэн Суйгэ с облегчением пришпорил коня, ускоряя темп.
Тем временем, в Священной столице Императрица-мать, бледная и осунувшаяся, с трудом опиралась на руки служанок и села на высокий трон в зале Феникса. Императрица, с заплаканными глазами, сидела чуть ниже.
Все министры, вызванные ко двору, стояли мрачные и молчаливые. В зале стояла гнетущая тишина. Императрица-мать наконец заговорила:
— Сегодня я собрала вас всех ради бедствия, постигшего Императора.
Юлинский лагерь уже выслал несколько тысяч отборных всадников на перехват и спасение, но я опасаюсь, что мятежники, загнанные в угол, могут причинить ему вред. Потому я зову вас, верные министры, чтобы вы предложили мудрый совет, как скорее вернуть Императора невредимым и при этом сохранить покой в столице.
Её слова повисли в воздухе. Ни один из чиновников не произнёс ни звука.
Некоторые старые вельможи только тяжело вздыхали и качали головами.
Императрица-мать подождала ещё немного, но, не выдержав, раздражённо повысила голос:
— Что же, все онемели?! В обычное время каждый из вас спешит за наградой и хвалится своими заслугами, а как пришла пора послужить государству, так все безмолвны! Ну?!
Многие придворные поспешно опустили головы, избегая встречаться с её ледяным взглядом. И вдруг, из глубины зала, раздался дрожащий, но твёрдый старческий голос:
— Осмелюсь, Ваше Величество, прежде задать два вопроса.
