— Отлично!
В тот же миг все взгляды в зале обратились на седовласого старца. В глазах Вдовствующей Императрицы мелькнула холодная искра, но она всё же сдержалась и вновь села на своё место.
— Господин канцлер излишне учтив, — произнесла она ровно. — Но если вопрос не имеет отношения к нынешнему положению дел, лучше оставить его до тех пор, пока Император не будет возвращён во дворец.
Старый канцлер выпрямился, встретившись с ней взглядом:
— Ваше Величество, напротив, этот вопрос имеет к делу самое прямое отношение. Прошу лишь разъяснить недоумение старого слуги.
Вдовствующая Императрица смотрела на него несколько мгновений, потом коротко бросила:
— Говори.
— С основания державы Цзиньсю, — начал канцлер, и в голосе его нарастало волнение, — все дела, касающиеся членов императорского рода, по закону должны рассматриваться коллегией надзорных ведомств, лишь после совместного заключения можно выносить приговор. Почему же, не имея никаких доказательств вины, Его Величество всё же приказал заключить князя Чжэннаня в подземную тюрьму?
Императрица и Императрица-мать обменялись взглядами. Императрица первой заговорила:
— Похоже, господин канцлер считает, будто Император намеренно притеснял князя Чжэннаня? Император говорил со мной о том деле, обвинение было тяжким — это измена. Его Величество был глубоко опечален, но ради справедливости и примера другим он вынужден был поступить по строгости закона. Или, по-вашему, строгость в правлении тоже преступление?
Канцлер поклонился, но не отступил:
— Благодарю Императрицу за разъяснение… Однако вопрос я задавал Её Величеству Вдовствующей Императрице, и прошу не мешать старому слуге довести его до конца.
— Господин канцлер, — холодно перебила Императрица-мать, — я уважаю тебя как старейшину трёх царств, потому и позволила тебе произносить в этом зале подобные речи. Но не стоит забываться.
— Старый слуга не смеет, — ответил канцлер с почтением, но твёрдо. — Однако, получив ответ на первый вопрос, осмелюсь задать второй, и прошу Её Величество ответить.
По залу прокатился лёгкий шёпот. Те, кто долго обтёсывался на придворных ветрах, уже почуяли запах грядущей бури, некоторые мелкие чиновники поспешили отодвинуться подальше в толпу.
Вдовствующая Императрица нахмурилась, молча дожидаясь продолжения. Но старый канцлер, чуть приподняв голову, закрыл глаза, будто уснул на месте.
Терпение Вдовствующей Императрицы лопнуло. С грохотом ударив ладонью по столу, она выкрикнула:
— Что за фарс ты устроил?!
И почти одновременно канцлер распахнул глаза. В них полыхала ненависть.
— Прошу Её Величество прямо ответить, как именно вы убили покойного Императора и как довели до гибели благородную супругу Сюань?!
Как будто горсть соли бросили в кипящее масло — зал мгновенно взорвался. Одни придворные побледнели от ужаса, другие переглядывались с недоумением, третьи злобно щурились, угадывая суть.
— Дерзость! — закричала Вдовствующая Императрица, дрожа от ярости, указывая на канцлера. — Стража! Схватить старого безумца и казнить на месте!
— Попробуйте! — голос канцлера грянул с силой. Он вскинул руку, и из рукава выскользнула золотая табличка. В отблеске факелов засияли начертанные на ней иероглифы.
— У меня в руках личный указ покойного Императора! Посмотрим, кто осмелится тронуть меня!
В зале наступила тишина, слышно было лишь тяжёлое дыхание придворных.
Первым на колени рухнул ближайший к канцлеру старый министр. Затем второй, третий…
Через несколько мгновений весь зал стоял на коленях, и только старый канцлер, державший золотой указ, оставался стоять прямо.
Императрица в оцепенении глядела на него, потом опомнилась и уже собиралась склониться в поклоне, но Вдовствующая Императрица резко удержала её за руку.
— Подделка императорского знака, — произнесла она ледяным тоном, — карается смертью, господин канцлер.
