Под тяжёлые, настороженные взгляды собравшихся сановников Вдовствующая Императрица спокойно продолжила:
— Указ покойного Императора, тот самый, о котором ты говоришь, был передан мне ещё в последние дни его болезни. Он и поныне хранится в моих покоях в целости и сохранности. В любое время его можно вынести и сверить. А теперь скажи, канцлер, откуда взялся тот «указ», что ты держишь в руках, и когда он к тебе попал?
Старый канцлер презрительно сплюнул.
— Хватит строить из себя благочестивую вдову! Хочешь, наверное, под этим предлогом отправить кого-нибудь за ворота, предупредить своих сообщников? Не выйдет!
В голосе Вдовствующей Императрицы прорезались стальные ноты.
— Все эти годы ты на каждом шагу вставал мне поперёк дороги. Я терпела, потому что уважала твою преданность прежнему двору и твои заслуги. Но сегодня ты перешёл всякую меру, осмелился клеветать на меня перед всем советом! Если не представишь доказательств, я не пощажу тебя!
— Доказательства? — старик горько усмехнулся. — Допустим, я их представлю. Но если ты решишь перевернуть всё вверх дном, кто сможет помешать тебе снова подменить истину ложью?
Он обвёл зал испытующим взглядом и громко спросил:
— Господа, разве вы забыли, какой слух прошёл по дворцу незадолго до кончины покойного Императора?
По рядам придворных прокатилась волна шёпота. Лишь спустя время кто-то тихо ответил:
— Кажется… второй принц объявил, что отказывается от участия в споре за престол…
— Верно! — резко кивнул канцлер. — Тогдашний второй принц, сегодня — князь Чжэннаня, внезапно заявил, что выходит из борьбы. Государь, изначально намеревавшийся сделать его наследником, был потрясён и немедленно вызвал его во дворец. Но сколько ни спрашивал, так и не добился объяснения. Тогда, на закате, государь велел мне и ещё четырём приближённым министрам явиться для тайного совета. Мы долго обсуждали, и в конце концов Его Величество всё же решил утвердить князя Чжэннаня наследником. Приказал мне немедленно составить текст указа, чтобы уже наутро объявить его всей империи.
Старик перевёл дыхание, пальцы его дрожали.
— На следующий день, после утреннего совета, я представил черновик государю. Он внёс несколько поправок, пожелал распределить остальных принцев по провинциям и поручить им охрану рубежей. Я тут же, в его кабинете, переписал текст начисто. Государь поставил свою печать. Всё было готово к объявлению. Но в ту же ночь донесли, что Император внезапно оказался при смерти. Когда я прибыл, он уже не мог говорить, лишь с трудом протянул мне этот золотой указ. А в это время Императрица — нынешняя Вдовствующая Императрица — уже стояла у дверей зала и перед лицом всех министров заявляла, будто по устному повелению государя престол переходит к пятому принцу, тому самому, что ныне занимает трон.
Зал взорвался гулом.
Одни чиновники застыли с раскрытыми ртами, другие лихорадочно перешёптывались. Императрица и Вдовствующая Императрица на миг потеряли самообладание, переглядывались, не зная, что сказать. Лишь Вдовствующая Императрица быстро овладела собой и, с холодной улыбкой, произнесла:
— Государь всегда возлагал большие надежды на второго принца, но тот оказался недостоин. Император, разбитый горем, заболел, и ты, господин канцлер, теперь хочешь сделать из этого трагедию государственного масштаба? Должна признать, мастерство у тебя немалое. Я понимаю, что тобой движет, ведь ты был наставником второго принца, не так ли?
— Бесстыдная ведьма! — выкрикнул канцлер, не выдержав. — Хорошо, о «устном повелении» я спорить не стану. Но ответь мне, если покойный государь в последние часы уже не владел сознанием, не мог произнести ни слова, как же тогда появилась его «посмертная воля»?!
— Канцлер, видно, годы берут своё — память уже не та, — холодно произнесла Вдовствующая Императрица. — Разве вы забыли, кто денно и нощно, не снимая одежды, ухаживал за покойным государем в последние дни его болезни? Это была я. Завещание было продиктовано государем в тот краткий миг просветления, что предшествовал его кончине, я лишь записала его слова. А вот печать — её поставил он сам, уже почти без сил, поэтому отпечаток получился слабым. Это видно даже невооружённым глазом.
— Но ведь это «завещание», — старый канцлер едва сдерживал дрожь, — слово в слово повторяет тот черновик, что был мною составлен, лишь имена второго и пятого принцев переставлены местами! Как вы это объясните?!
