Взгляд Фэн Цишаня стал острым, как клинок, и вонзился в Исяо, словно он хотел резать её плоть кусок за куском.
“Недооценил я твои приёмы, — подумал он. — Но теперь… ты всё больше пробуждаешь во мне любопытство”.
Исяо слегка изогнула губы в лёгкой усмешке:
— Уверенность, рождённая властью… надменность, что повинуется лишь сильным и губит слабых… способность без колебаний топтать и ломать тех, кто не может сопротивляться… Ваше Величество, помните ли вы, сколько крови и слёз, сколько трупов легло у ваших ног, прежде чем вы поднялись так высоко?
Фэн Цишань замер на миг, но тут же нашёлся:
— Таков путь правителя. Как ты можешь его понять?
— Конечно, я этого не понимаю. Именно поэтому вы — государь. Но я презираю тех, кто ради власти играет человеческими сердцами, — в голосе Исяо звенела упрямая сталь. Её лицо было холодным и ослепительным, подобно леднику, сверкающему в лучах солнца. — Постоянно делать вид, будто ты благороднее всех, притворяться судьёй… Но в душе знать, что это всего лишь отвратительное лицемерие!
— Дерзость! — «Исяо!» — «Фу Исяо!» — со всех сторон послышались возмущённые возгласы — и мужские, и женские. Но было уже поздно.
Неожиданно на лице Фэн Цишаня проступил редкий интерес. Улыбка его была зловещей и высокомерной:
— Мне по душе твоя смелость. Скажи… значит ли это, что ты уже всё для себя решила?
Исяо не ответила. Вместо этого она обняла рядом стоявшую Фэн Сиян, чьё лицо было полно смятения, и тихо прошептала ей на ухо:
— Неважно, ради кого ты это сделала… спасибо тебе. Но у меня есть гордость. Я не хочу быть в долгу… и не могу.
Почувствовав, как Исяо пытается отстраниться, Сиян судорожно схватила её за руку:
— Всё, что я сказала, — правда. Не из жалости, не чтобы угодить ему. Ты должна мне верить!
Исяо внезапно улыбнулась так пронзительно нежно, что улыбка её обжигала до костей, и провела ладонью по щеке Сиян:
— Конечно, я верю. Иначе я бы не благодарила тебя. Но знаешь… даже если бы всего этого не случилось, я всё равно решила бы не возвращаться. — Она повернулась к Сюэин и улыбнулась ей: — Другие, может быть, не поймут. Но Сюэин понимает. Спроси её, она тебе всё расскажет.
Будто острейший клинок вонзился в сердце Ся Цзинши, на миг он потерял ясность взгляда. Он не слышал, что именно Исяо шептала Сиян, но из их слов он понял главное: она отказалась возвращаться. Она решила остаться.
— Фу Исяо, я не позволю тебе остаться здесь, — услышал он собственный голос. — Ты — дувэй Цзиньсю. Без моего разрешения пересечь границу государства — это измена. Я даю тебе последний шанс, если продолжишь упрямиться, будешь наказана по военным законам.
Сяо Вэйжань и Нин Фэй одновременно вздрогнули и в один голос воскликнули:
— Ваше Высочество!
Исяо долго молчала, а потом повернула голову к нему. В её глазах не было ни искры чувств, только холодная отрешённость:
— Во-первых, дувэй, о котором говорит Ваше Высочество, была убита несколько лет назад. Во-вторых, мне не трудно попросить Государя Фэн Цишаня ходатайствовать перед Святым Императором, чтобы «по праву и закону» остаться здесь.
В ясных глазах Сюэин уже давно собирался туман слёз, кончик носа покраснел. И теперь она холодно, с колкой насмешкой сказала:
— Ся Цзинши, теперь я понимаю, почему Исяо предпочитает остаться в Суша, а не стать твоей женой. — Она сдержала слёзы и бросила взгляд на Нин Фэя. — Наконец-то я поняла, жаль лишь, что слишком поздно.
Фэн Цишань, всё это время наблюдавший молча, усмехнулся:
— Похоже, в этих словах скрыто немало историй. К счастью, теперь у меня будет достаточно времени, чтобы услышать их все.
На миг в глазах Исяо мелькнула тень, словно трещина в зеркале. Она выдернула руку из ладоней Фэн Сиян, шагнула вперёд и, скрестив руки на груди, с насмешкой сказала:
— Сомневаюсь, что доживу до того дня, когда Вашему Величеству станет интересно слушать мои истории. Возможно уже этой ночью кто-то тихо убьёт меня.
Лицо Фэн Цишаня потемнело. Его голос стал ледяным:
— За то, что ты позволила себе сегодня сказать, я имел бы полное право приговорить тебя к смерти. Но ради Сиян я оставлю это без последствий. — Он махнул рукой. — Довольно. Я устал. Если дел больше нет — все свободны.
Он обернулся к застывшему в растерянности дворцовому слуге и приказал:
— Отведите дувэя Фу во дворец Фанхуа. Пусть немного отдохнёт.
— Отец! — шагнул вперёд Фэн Суйгэ. Его голос был холоден, как ночной иней. — Дворец Фанхуа — часть заднего дворца. Разве уместно селить там гостью?
Фэн Цишань равнодушно махнул рукой:
— Всего лишь на одну ночь. Завтра, когда Сиян отправится в путь, я прикажу подготовить для неё отдельный пустующий дворец.
Лицо Фэн Суйгэ оставалось бесстрастным, но каждое слово было отчеканено:
— У неё уже есть покои в моём поместье Шуйхуэй.
— Она никуда не пойдёт! — в глазах Ся Цзинши заплясали языки ярости. Он шаг за шагом спустился с возвышения. — Она возвращается со мной в гостевой дворец!
Будто ветер пронёсся по бамбуковой роще, гости в смятении перешёптывались между собой. Но едва ледяной взгляд Фэн Цишаня скользнул по рядам, как все затихли.
