— Ох уж эта девчонка, — почти сразу послышался голос старого Циня. Он вышел навстречу, слегка пожурив внучку: — Всё такая же несдержанная! Разве можно тебе так называть уважаемую госпожу? Совсем без воспитания…
— Цинь-лао, вы слишком строги, — с лёгким смущением ответила Исяо. — Для меня нет нужды в церемониях. Пусть Сяо И считает меня частью вашей семьи.
— Как же так можно! — расхохотался старик. — Ха-ха-ха! Знаешь, за столько лет я ни разу не слышал, чтобы какая-нибудь благородная госпожа сказала мне такие слова.
Они шли, оживлённо беседуя, и Цинь Юй проводил Исяо в главный зал. Однако на пороге он остановился и, преградив путь любопытно выглядывающим Цинь И и Гуюю, строго сказал:
— Не мешайте госпоже. Гуюй, возьми Сяо И и помоги разобрать книги из павильона Цзюмо.
Гуюй покорно кивнула, но Цинь И вцепилась в дверной косяк:
— Переносить книги так утомительно! А я ещё хотела посмотреть… — не успела договорить, как вскрикнула: — Ай! Пусти! Гуюй, пусти меня!
Шум и возня постепенно стихли. Под озадаченным взглядом Исяо Цинь Юй, мягко улыбаясь, сказал:
— Госпожа, осмотрите всё спокойно. Если что понадобится, позовите.
С этими словами он тихо вышел и прикрыл за собой дверь.
Свет в зале сразу померк. Исяо моргнула, пытаясь привыкнуть к полумраку, и огляделась, но нигде не было видно никаких вещей. Она направилась к боковому залу, но, не дойдя до двери, остановилась:
— Выходи.
Изнутри послышался вздох и знакомый голос ответил:
— Ты, как всегда, проницательна. Хотел сделать тебе сюрприз, и снова не удалось.
Исяо молча смотрела, как из тени выходит Фэн Суйгэ. Он подошёл ближе, с удивлением взглянув на место, где только что стоял:
— Странно… вроде бы не видно было…
Но, видя, что она не отвечает, Фэн Суйгэ вздохнул и сдался:
— Ладно, не будем терять время. Иди посмотри, что я приготовил. — Он указал на боковой зал. — Я нарисовал эскиз доспеха, как ты описывала, и велел ткацкой мастерской семьи Цинь сшить по нему образец. Пойдём, примерь, подойдёт ли по размеру.
Когда Исяо вышла из-за ширмы, Фэн Суйгэ невольно задержал дыхание. На ней был ослепительно белый доспех, инкрустированный золотыми нитями. На плечевых накладках вместо старого узора царства Цзиньсю теперь были вышиты золотом крошечные переплетённые цветы.
Фэн Суйгэ мягко объяснил:
— Это цветок июньского снега. У народа Суша он является символом любви. Пока не выпадет снег в июне, чувства не угаснут.
Исяо словно не услышала его слов. Она лишь молча провела пальцами по ремням на наплечниках. Колчан, закреплённый на спине, украшал золотой феникс, кожаные ремни надёжно обвивали её плечи, так что колчан не смещался при движении. В каждой детали доспех сидел так идеально, будто был сделан по форме её тела от наручей до плаща.
В Цзиньсю изготовление доспеха начиналось с долгих обмеров, которые могли тянуться больше часа… Но здесь всё было идеально.
Помолчав, Исяо наконец тихо произнесла:
— Я только вошла в зал и сразу почувствовала твой привычный запах благовоний.
Фэн Суйгэ не ожидал такого замечания и на мгновение растерялся.
— Сначала он был слишком слаб, — продолжила она спокойно. — Я не придала значения. Но когда подошла к двери бокового зала, запах стал сильнее, и я решила испытать тебя. В итоге ты действительно был здесь.
Фэн Суйгэ не до конца понял, к чему она клонит, и лишь тупо слушал. Тогда Исяо обернулась к нему и сказала:
— Фэн Суйгэ, ты всё это время не верил мне и слишком недооценивал себя. У меня вовсе не чёрствое сердце, как же я могла быть равнодушна к твоей доброте? Но я очень эгоистична. Если ты не можешь дать мне того, чего я хочу, отпусти меня сейчас же, иначе я боюсь, что однажды убью тебя.
Фэн Суйгэ рассмеялся, облегчённо выдохнул, и крепко прижал её к себе:
— Если решишься — убей.
На этот раз она не сопротивлялась и тихо ответила:
— Я убью тебя одним взмахом…
Она не смогла договорить. Её последние слова растворились не в грубом насилии, а в мягком, медленном, осторожном и нежном поцелуе его губ.
