Несколько дней подряд не прекращавшийся ливень задерживал путь. Наконец выдался солнечный день, и стоило пройти всего полдня дороги, как небо вновь потемнело. Солнце ещё не успело скрыться, а ливень, подобно тысячной коннице, обрушился с дальних гор. Ся Цзинши пришлось приказать разбить лагерь.
Деревья по обе стороны ущелья бешено гнулись под ветром, косой дождь хлестал по лицу так, что больно было коже. В потоках воды, по пояс обнажённый, Нин Фэй вытер ладонью дождевые струи с лица и вновь занёс тяжёлый молот, вбивая колышки для упряжи. Рядом, под масляным зонтом, на корточках сидела Лин Сюэин. Вдруг она резко крутанула зонт, и вся вода, собравшаяся на его поверхности, сорвалась с краёв, как стрелы, и брызгами полетела прямо в Нин Фэя.
— Что ты творишь? — воскликнул Нин Фэй, зло вытирая глаза, — только суетишься, я же сказал — не ходи за мной! Да ещё и вся промокнешь, простудишься, будет болеть голова.
— Ты сам велел мне не оставаться с ней наедине, — фыркнула Сюэин, — да и позориться в карете, сидя сложа руки, когда все работают, у меня совести не хватит.
— Тогда отойди назад, — пробормотал Нин Фэй, снова вытирая лицо, — не мешай, дай мне…
Он не успел договорить, Сюэин, смеясь, крутанула зонтом, и лужа на куполе хлынула потоком прямо ему в лицо. Нин Фэй скривился, резко бросил тяжёлый молот, врезал ладонью по луже и, подняв руку, швырнул в неё комок грязи.
Сюэин не успела увернуться, отшатнулась и, с криком, плюхнулась в лужу. Грязь попала и на неё саму, но она рассмеялась, схватила пригоршню раскисшей глины и, не сдерживаясь, бросилась к Нин Фэю, размазывая её по его лицу. Нин Фэй смеялся и уворачивался, одновременно нанося ответные «удары», и уже вскоре половина лица Сюэин была в пятнах. Она забыла про аккуратность и продолжала гоняться за ним, их смех и крики разносились по всему лагерю, и несколько стражников, работавших под ливнем, собрались в стороне, указывая на них и усмехаясь.
Вдруг Нин Фэй остановился, всерьёз требуя тишины:
— Постой, слушай, — Сюэин рванулась вперёд и швырнула в него очередную горсть грязи, залепив лицо, затем, заложив руки в бока, хихикнула:
— Вот так я мщу за козни… — и вдруг замолкла: — Что это было?
Издалека, из ущелья, донёсся ровный гул, похожий на раскат грома, земля едва заметно задрожала, и запряжённые повозки закачались, несколько лошадей, испугавшись, встали на дыбы, а подготовленные боевые кони порвали удила и рванули врассыпную.
Ся Цзинши вырвался из толпы и закричал, что было силы:
— Берите провизию и лошадей! Всем отступить в горы, быстро!!!
