В глазах Фэн Сиян Императрица-мать казалась женщиной доброй, мягкой и великодушной. В каждом её движении ощущалось врождённое благородство, но при всём своём величии, она могла оставить царственное достоинство ради того, чтобы посидеть рядом с Сиян, поболтать с ней и развеять её тоску.
За несколько дней их отношения стали удивительно тёплыми. Фэн Сиян почти принимала Вдовствующую Императрицу за родную мать, а та, в свою очередь, всё больше привязывалась к молодой женщине.
Иногда Императрица-мать мягко гладила Фэн Сиян по волосам и со вздохом говорила:
— Ах, если бы я знала, что сын мой всю жизнь будет думать лишь о государственных делах… Лучше бы тогда родила такую дочь, как ты, тихую, послушную, что могла бы радовать старость матери.
На это Фэн Сиян, чуть смущаясь, с улыбкой отвечала:
— Но ведь то, что Его Величество так предан государству — это благословение для страны. А я… я ведь почти как ваша дочь, разве не так?
Однажды Императрица-мать предложила:
— Пойдём, дитя, я хочу показать тебе новые цветы из заморского княжества, что расцвели в саду.
Фэн Сиян с радостью согласилась.
Они шли по садовой дорожке, когда вдруг из-за деревьев донёсся глухой звук ударов и короткие выкрики. Фэн Сиян с удивлением посмотрела в ту сторону, а Императрица-мать, заметив это, улыбнулась:
— Наверное, это Его Величество. Он любит тренироваться в саду. Пойдём, посмотрим.
Сиян нерешительно кивнула.
Император был в простой белой одежде для упражнений, а не в парадных шелках, как обычно. Расстёгнутый ворот обнажал широкие плечи и крепкую грудь. Каждое его движение было сильным, точным и уверенным. Через несколько минут его партнёры по тренировке уже отступали, тяжело дыша.
— Слабаки, — холодно бросил Император, опуская руки. — Бесполезные люди. Если в следующий раз не улучшитесь, я велю вас разжаловать.
Пока воины с поклонами отходили, он взял из рук слуги чистое полотенце и, обернувшись, заметил стоявших неподалёку двух женщин.
— Матушка, — он удивился. — Как вы здесь? И… княгиня Чжэннань тоже здесь.
Он подошёл ближе. В движениях его чувствовалась та же сила, что и у Ся Цзинши, но взгляд и улыбка были совсем другими — живыми, теплыми, обворожительными.
Фэн Сиян почувствовала, как её щеки заливает жар.
— Несколько дней не видел вас, матушка, — сказал он с лёгкой улыбкой. — Вы выглядите куда лучше.
Императрица-мать мягко укорила:
— Император уже много дней не заглядывал в Цыян. И теперь вот сразу с лестных слов начал.
Она ласково взяла Фэн Сиян за руку:
— Хорошо хоть Сиян каждый день приходит ко мне. Без неё мне было бы слишком скучно.
Император слегка улыбнулся:
— В таком случае я должен поблагодарить принцессу Сиян.
Он… назвал её по имени.
Сиян вздрогнула и подняла глаза. На его губах играла лёгкая, теплая, почти нежная улыбка.
Когда-то Ся Цзинши улыбался так же, но никогда так не улыбался ей. Сердце больно кольнуло. Через мгновение Фэн Сиян осознала, где находится, и её бросило в холод. На лбу выступили капли пота. Она хотела отступить, но Императрица-мать крепко держала её за руку.
— Если у Императора нет неотложных дел, — сказала она с ласковой настойчивостью, — побудь с Сиян, покажи ей сад. Я уже стара, долго ходить не могу.
С этими словами она слегка подтолкнула Фэн Сиян вперёд и, не дав возразить, удалилась. Слуги и стража тоже поняли намёк и быстро исчезли. В саду остались только двое — Император и Фэн Сиян.
Молчание повисло между ними. Когда шаги остальных стихли, Император вдруг усмехнулся и сказал с лёгкой насмешкой:
— Похоже, ты легко краснеешь в моём присутствии. Говорят, Ся Цзинши холоден с тобой… Что ж, может, тебе стоит оставить его и стать моей женщиной?
Что ж, Император что в дораме, что в новелле верен себе: не стал ходить вокруг да около, сразу предложил Сиян отношения.