Фу Исяо сидела на краю постели, одетая в простое платье из грубой деревенской ткани. Её взгляд был сложным и задумчивым, устремлённым на мужчину, спящего перед ней. Он всегда любил её с чистым, неподдельным чувством, а она… так и не смогла ответить ему взаимностью.
Недалеко от каменистого берега жили несколько крестьянских семей. Добрые и простые люди пожалели их, обессиленных, в грязных, порванных одеждах, и приютили у себя. Для находящегося без сознания Фэн Суйгэ они даже уступили собственную спальню. Теперь его раны были перевязаны, а промокшую насквозь одежду хозяин помог сменить на мягкую холщовую рубаху.
Фэн Суйгэ нахмурился во сне, слабо шевельнулся и, не сознавая того, сбросил с себя лёгкое одеяло. Исяо поднялась, бережно подоткнула его обратно. Возвращаться в столицу сейчас было невозможно — слишком опасно. А пока Фэн Суйгэ не придёт в себя, она и не знала, к кому могла бы обратиться за помощью.
К вечеру тело Фэн Суйгэ стало горячим, как огонь, но пота не было ни капли. Исяо снова и снова укрывала его одеялом, но он каждый раз сбрасывал его.
Немного поколебавшись, Исяо заперла дверь изнутри, сняла обувь и осторожно забралась к нему в постель. Она плотно завернулась с ним вместе в одно одеяло, прижимаясь к его телу, чтобы передать ему тепло.
Вскоре воздух под одеялом стал почти невыносимо горячим, так что самой Исяо стало тяжело дышать. Фэн Суйгэ начал слабо и беспокойно шевелиться, тихо стонать, тяжело дыша. Видя, как ему плохо, Исяо отчаянно прижимала его к себе, не позволяя двигаться, боясь хоть на миг ослабить объятие.
Её собственная одежда быстро промокла от пота, и лишь тогда на его коже выступили первые капли влаги. Только к полуночи жар стал понемногу спадать.
Когда он наконец заснул спокойно, Исяо обняла его, положила голову ему на грудь. Под ухом ровно билось сильное сердце, дыхание было спокойным, и впервые за долгое время она ощутила настоящее, тихое спокойствие.
Она подтянула одеяло, и в её ноздри вплёлся лёгкий, тёплый запах его кожи. Только тогда напряжение всего прошедшего дня отпустило её. Ещё немного и, успокоенная этим ритмом, она сама заснула, всё так же держа его в объятиях.
К тому времени, как свеча догорела наполовину, а сквозь бумагу на окнах проступил бледный рассветный свет, Исяо проснулась. На душе было удивительное ощущение покоя и мягкого тепла по всему телу.
Она повернула голову и замерла. Фэн Суйгэ смотрел на неё. Его чёрные глаза, ясные и глубокие, были открыты и пристально, безмолвно наблюдали за ней.
— Тебе полегчало? — мягко спросила она. — Ты, наверное, голоден?
Фэн Суйгэ вздрогнул, моргнул, но ничего не ответил. Потом, спустя несколько мгновений, холодно спросил:
— Почему ты всё ещё здесь?
Улыбка исчезла с лица Исяо. Она некоторое время молча смотрела на него, потом медленно откинула одеяло и села.
Зверь остаётся зверем. Его рана была лишь временной слабостью. А она позволила себе забыть об этом, поверила в его уязвимость, проигнорировала его хищную суть. Теперь он, конечно, должен будет вернуть свой долг с лихвой.
Так тебе и надо!
Какая же ты глупая!
Ты сама себя унизила!
С чего ты решила, что он когда-нибудь заботился о тебе?
Почему подумала, что он так же одинок, как ты?
Едва её босые ноги коснулись пола, как Фэн Суйгэ внезапно крепко обнял её, уткнувшись лицом в её плечо. Его голос сорвался на отчаянный шёпот:
— Не уходи… Я не хочу, чтобы ты уходила…
Исяо возмущённо попыталась вырваться:
— Отпусти, ты меня душишь!
— Не отпущу! — сказал он упрямо, с какой-то мальчишеской обидой. — Я сказал глупость, но ты первая вывела меня из себя! Ты всё время думаешь только о нём, тебе никогда не было дела до моих чувств!
— А я единственное, что хочу, — это снова швырнуть тебя в реку! — резко ответила она. — Вот так ты понимаешь доверие? Я открыла тебе сердце, а в ответ получаю вот это? Хочешь, чтобы я ушла? И куда мне, по-твоему, идти?
Фэн Суйгэ удивлённо посмотрел на неё. Никогда прежде она не говорила так прямо. Он всегда считал, что достаточно просто быть рядом. Но в глубине души чего-то не хватало. И теперь, глядя на неё, он вдруг понял — вот она, та недостающая часть. Всё наконец сошлось воедино.
Исяо, закончив, увидела, что он всё ещё молчит, растерянно глядя на неё. Она раздражённо вырвалась из его рук и, даже не надев обуви, босиком направилась к двери.
Фэн Суйгэ резко очнулся от своих мыслей, вскочил и попытался удержать её, но от слабости споткнулся. Исяо поспешно подхватила его, вернула на постель и упрекнула тихо:
— Ложись! Нет смысла меня наказывать!
Когда тревога отступила, ему полегчало, и он даже позволил себе облокотиться на неё, навалившись всем своим телом и улыбаясь:
— Не могу поверить… что ты сказала мне такое. Я всё это время старался, наплевать мне было на отца, я просто хотел, чтобы стоять рядом со мной для тебя было радостью, а не мучением.
Исяо будто не услышала, нехотя толкнула его:
— Ты что, костей не чувствуешь? Тяжёлый, садись нормально, я пойду что-нибудь тебе поесть найду…
Но его взгляд всё время цеплялся за её дрожащие губы, и он не выдержал, наклонился и мягко заглушил источник звука поцелуем.
Это был почти невесомый, почти прозрачный поцелуй. Фэн Суйгэ обращался с ним так же бережно, как с росинкой на струне. Возможно, это и был их первый поцелуй. Возможно, это и было настоящее, подлинное начало.
Честно говоря, я никак не могу понять их отношений. Она знает 100% он он её любит, но при этому у нее какие-то к нему претензии. Сама обижает его и при этом сама обижается на него. Ничего не понимаю)))