Сердце в груди билось всё быстрее; я сжала в ладони носовой платок.
— Госпожа Су Юньци, хотите попробовать?
— Что?
Он внезапно схватил меня за рукав и, не дав опомниться, потянул за собой.
Удивлённые слуги вскрикнули:
— Наследный принц!
Я оглянулась. Они остались далеко позади, беспомощно махая руками. Летний ветер подхватил края наших одежд, в воздухе закружились пушинки ивы. Я моргнула, и в тот миг он, обернувшись на солнце, улыбнулся.
Тяжесть, годами давившая на сердце, вдруг растворилась, и душа стала лёгкой, как птица, готовая взлететь. Я не удержалась и тоже улыбнулась.
Он привёл меня к городским вратам, свистнул, и издалека примчалась лошадь. Держа поводья, он посмотрел на меня сверху вниз:
— Госпожа Су Юньци, поезжайте к нему. Скажите ему всё, что храните в сердце.
— Но я боюсь…
— Не бойтесь. Юньшэн будет следовать за вами. Если вы ранены — я исцелю. Если упадёте — я поймаю.
Я помедлила, потом решительно вскочила в седло. Сделав несколько шагов, я обернулась. Он стоял, улыбаясь, и лёгким движением руки подгонял меня.
Я ответила ему улыбкой и пришпорила коня. Ветер свистел в ушах. Пусть путь мой был неведом, но сердце кипело, словно бурное море. Никогда прежде я не ощущала такого порыва: я хотела отбросить Книгу судьбы, рассказать Улэ Хуаю всё, уйти с ним, впервые прожить жизнь по своей воле.
Я гнала коня всё быстрее, желая увидеть его хоть на миг раньше.
Скоро на горизонте показался отряд Улэ Хуая. Радость переполнила меня, я уже раскрыла рот, чтобы позвать его по имени, но вместо крика из груди вырвалась алая кровь.
Конь пронзительно заржал, встал на дыбы и сбросил меня. Я упала, и силы тотчас покинули тело. Я не могла пошевелиться.
С запада надвигались тяжёлые тучи, заслоняя солнце. Небо разделилось надвое: одна половина мрачная, другая ослепительно светлая. Я смотрела, как отряд Улэ Хуая, словно мираж, растворяется в сиянии.
Я поняла, что эта граница — сама судьба.
Невидимая рука, держащая перо, не позволила мне вырваться из предначертанного, играя мной, как муравьём.
Перед тем как сознание угасло, я смутно увидела бегущего ко мне человека. Это был Юньшэн.
Моё восстание против судьбы стоило мне почти жизни. Я пролежала без движения целую весну и лето. Юньшэн не отходил ни днём, ни ночью, ухаживая за мной. Никто прежде не заботился обо мне так. Я не удержалась и вновь спросила о его прошлой жизни, ведь между нами должно быть что-то, связавшее нас прежде.
Но он лишь подал мне после лекарства засахаренный цветок османтуса и тихо сказал, что он человек незначительный, и о нём не стоит думать.
Иногда мне казалось, что Юньшэн вовсе не принадлежит этому миру: власть, богатство, слава — ничто не трогало его.
Когда я начала поправляться, небо вновь омрачилось. Весть пришла, как гром: Улэ Хуай повёл войска на Чжоу.
Через три месяца Улэ Хуай возьмёт столицу Чжоу.
Так было записано в Книге судьбы.
Но раньше в ней значилось иное. Улэ Хуай должен был воевать десять лет, покорить несколько соседних стран и лишь потом обрушиться на Чжоу. Почему же теперь Чжоу стало его первой целью?
Государство Чжоу давно уже было блестящим лишь снаружи, а внутри гнилым. Под натиском могучих северных войск оно отступало шаг за шагом.
Скоро армия Улэ Хуая, подобно буре, достигла стен столицы. Паника охватила каждый уголок дворца.
А затем пришла ещё страшнее весть: Улэ Хуай назначил огромную награду за голову наследного принца Чжоу, тысячу слитков золота.
И это тоже расходилось с Книгой судьбы. По ней Улэ Хуай должен был сделать Чжао Фэя марионеточным Императором на долгие десять лет. Почему же теперь он спешил уничтожить Юньшэна?
Я чувствовала, он изменился. Его отец, великий каган, был жестоким и кровожадным, но о малом кагане говорили, что он милосерден и станет мудрым правителем. Книга судьбы тоже свидетельствовала: когда он объединит Поднебесную, то сделает это мягкостью и примирением, обращая другие страны в союзников Бэйди.
Но нынешний Улэ Хуай действовал иначе. Его войска несли ярость, его приказы дышали кровью. Он подавлял непокорных мечом, не оставляя врагам ни малейшего шанса на спасение. Его конница топтала землю, его клинок не щадил ни одного живого существа.
Я не могла позволить Юньшэну погибнуть. И не могла стать рабыней Улэ Хуая.
— Юньшэн, ты пойдёшь со мной? Убежим вместе?
Он улыбнулся. В той улыбке смешались грусть и нежность:
— Где госпожа Су Юньци, там и Юньшэн.
Когда войска Улэ Хуая ворвались в город, мы бежали в горы за дворцом.
