Я вновь увидела Юньшэна.
— Госпожа Юньци, — его улыбка была ясной, как весеннее небо. — Посмотрите, у горизонта, ласточки вернулись.
Я выдохнула с облегчением. По крайней мере, это всё ещё был Юньшэн. Я подошла, села рядом, и мы вместе смотрели на высокое небо. Облако проплыло, растворилось, и снова стало пусто. Мы молчали, и я вдруг поняла, что давно не ощущала такой тишины в душе.
Моя судьба, записанная в Книге судьбы, не изменилась. Я знала, скоро Улэ Хуай пустит стрелу, что пронзит мне сердце, а Су Лоло станет его Императрицей. Но у меня больше не было сил бороться. Я не могла противиться предначертанию и наконец поняла, почему мать решилась броситься в озеро, почему сказала: «Поздно».
Я улыбнулась.
— Юньшэн, я пыталась.
Я и не ждала, что он поймёт, о чём я говорю. Су Лоло переписала прошлое между мной и Улэ Хуаем. В Книге судьбы не осталось ни его приезда в Чжоу, ни того, как я, вдохновлённая словами Юньшэна, скакала за ним. Всё это жило лишь в моей памяти.
— Я знаю, — ответил он вдруг.
— Ты понимаешь, что я сказала?
Он кивнул.
— Госпожа Юньци, я помню. Даже если все забудут, я — нет.
— Что ты помнишь?
— Что ты пыталась найти его. Что ты пыталась бросить вызов судьбе.
Я опустила взгляд на запястье. На нём не было знака девственности, наносимого благородным девушкам. Я усмехнулась, и по щеке скатилась слеза. Су Лоло обманула меня. Она не могла стереть прошлое. Всё, что было между мной и Улэ Хуаем, существовало. Она лишь изменила память других, подменив в их воспоминаниях моё лицо своим.
Но почему память Юньшэна осталась нетронутой?
— Юньшэн, почему писец судьбы не смог изменить твою память?
Он улыбнулся.
— Может быть, потому что я незначителен, и она не сочла нужным тратить силы.
Какова бы ни была причина, я чувствовала облегчение. В этом мире всё ещё оставался кто-то, кто помнил моё прошлое и тем самым подтверждал, оно было не выдумкой, а реальностью.
— Юньшэн, я словно птица в клетке, — горько сказала я. — Бьюсь о прутья, пока не разобью голову, но всё равно не вырвусь.
Я усмехнулась.
— Я видела, как мать погибла, как отец отвернулся. Я не хотела повторить её судьбу, потому шла на всё: лицемерила, строила козни против сестры. Потом, стремясь изменить рок, я приблизилась к Улэ Хуаю, но не верила в искренность и, одержимая поисками писца, едва не убила его. Когда же я наконец захотела прожить хоть раз по своей воле, рассказать правду, то оказалась здесь, в этом положении. Юньшэн, я просто хотела жить. Но почему каждый мой шаг — ошибка? Скажи, разве я обречена проиграть судьбе?
— Госпожа Юньци, вы не виноваты. Кто, оказавшись в тумане, способен видеть ясно?
— Тогда как мне изменить предначертанное?
Сквозь листву солнце упало на его лицо. Голос его прозвучал чисто, словно снежинка легла на моё тревожное сердце.
— Госпожа, вам нужно развеять туман.
— Как мне это сделать?
— Когда сердце спокойно, тогда и прозрение возможно.
В тот миг мне показалось, будто пелена перед глазами действительно поредела, и за ней смутно проступила истина.
Мы с Юньшэном прожили некоторое время в покое.
Будучи низложенным наследником и тайцзыфэй, мы оказались забыты всеми, словно выброшенные в угол.
Так продолжалось, пока однажды, когда я запускала на ветру бумажного змея, не врезалась в чьи-то объятия. Я подняла голову. Передо мной стоял Улэ Хуай.
Он поддержал меня, удивлённо вглядываясь в лицо.
— Девушка, вы не ушиблись? — спросил он.
Он и вправду меня не узнавал.
Теперь, лишённый воспоминаний обо мне, он снова был тем юным всадником с открытым взглядом, без тени мрака между бровей. Без меня он остался добрым, прямодушным и великодушным. Его будущее было светлым, и он, я знала, проживёт достойно.
Может быть, так и лучше.
В ту секунду я вдруг ощутила покой. Я улыбнулась, покачала головой, повернулась и шаг за шагом вышла из его жизни.
Позади я услышала, как Гэма говорила ему, что свадьба с Су Лоло назначена через десять дней.
