Позже, когда всё улеглось, Чу Юй вышла и встретила Вэй Юня у входа.
— Всё хорошо, — сказала она.
Он кивнул, и они пошли по длинному коридору.
— Что сделал Шэнь Ю, что ты сам взялся за допрос? — спросила она.
Вэй Юнь долго молчал.
— Я наконец понял, почему отец тогда вышел из города.
Он рассказал ей всё: о донесении, о лжи, о засаде в Байдигу.
Чу Юй слушала, затаив дыхание.
— Значит, Яо Юн знал и всё же позволил твоему отцу идти?
— Да, — горько усмехнулся Вэй Юнь. — Если бы не знал, отец не покинул бы стены.
— Может, они хотели сыграть на опережение, а потом Яо Юн… — Чу Юй не договорила.
Вэй Юнь покачал головой.
— В донесении говорилось о десяти тысячах врагов. Но в действительности их было двадцать.
Он объяснил, как Яо Юн, испугавшись потерь, не двинул свои девять тысяч на помощь, а дождался, пока род Вэй погибнет, и лишь потом выступил, чтобы прикрыть позор.
Чу Юй слушала, и сердце её сжималось.
Он был всего лишь пятнадцатилетним юношей, а рассуждал, как зрелый полководец.
Она смотрела на него и вдруг поняла, что этот мальчик, которого она считала добрым и немного наивным, вовсе не беззащитен.
Когда они дошли до конца коридора, Вэй Юнь остановился. Впереди, над входом в родовую усыпальницу, золотом сияли слова: «Слава на века».
— Есть дороги, — тихо сказал он, — что каждый проходит один. Никто не должен идти рядом.
Он шагнул к храму, и тяжёлая дверь с гулом захлопнулась за ним.
Чу Юй долго стояла, глядя на эти слова.
— Я просто… жалею его, — прошептала она. — Никогда ещё так не жалела человека.
Ночь прошла. Утром солнце залило двор. Вэй Юнь сидел у порога, кормя котёнка. На нём был светлый наряд с широкими рукавами, волосы убраны под нефритовый венец.
— Ты сегодня выглядишь спокойным, — сказала Чу Юй.
— Спасибо, — улыбнулся он. — Всё хорошо.
— Отпустило?
— Что тут отпускать? Всё уже случилось. Я просто понял, как всё было, — ответил он спокойно.
— Яо Юн не уйдёт от возмездия, — сказала она.
— Верю, — тихо ответил он.
— Только, — добавила Чу Юй, — не дай злу коснуться сердца. В мире всё же больше добрых людей.
— Боишься, я сверну с пути? — он улыбнулся.
— Да, — призналась она.
Он погладил котёнка.
— Не бойся. Человек живёт, чтобы пройти свой путь. Кто видел страдание и зло, но сохранил чистоту, тот и есть праведный. Всё, что я пережил, — лишь испытание.
Он отпустил котёнка на землю.
— Я не сверну.
Позже Чу Юй зашла к Ван Лань. Та писала письмо.
— Что это? — спросила Чу Юй.
— Хочу передать тому воину еду, — смущённо ответила Ван Лань. — Он спас меня, а я не могу помочь иначе.
Она протянула записку:
«Благодарю за спасение. Примите скромное угощение».
Шэнь Ю, получив её, усмехнулся:
— Передай ей: думает, подачкой отделается? Пусть отвечает!
Чу Юй вздохнула. Так началась их странная переписка с упрёков и насмешек, что постепенно перешли в нечто иное, уже не для чужих глаз.
Наступила весна. Император, потеряв терпение, велел роду Сун выступить в поход. Сун Вэньчан, раздражённый прежними неудачами, рвался в бой.
Чу Юй знала, настал момент, когда судьба Сун Вэньчана решится. Без поддержки Сун Шиланя он не продержится и нескольких дней. И действительно, вскоре пришла весть: Сун Вэньчан окружён.
Чу Цзинь прибежала к сестре в слезах:
— Сестра, я слышала, Сун-шицзы в беде! Попроси малого хоу-е спасти его!
Чу Юй поставила чашу и устало сказала:
— А‑Цзинь, война не подчиняется нашим желаниям. Если ты боишься за свою судьбу, не стоит…
— Ты считаешь, я думаю только о себе?! — перебила её Чу Цзинь. — Он добр ко мне, я не могу сидеть сложа руки!
Она упала на колени:
— Прошу, спаси его!
Чу Юй долго молчала.
— Малый хоу-е тоже человек. Он и так несёт слишком много. Если ты хочешь спасти Сун-шицзы, иди сама, но не втягивай других.
Она повернулась и ушла.
Чу Цзинь осталась стоять, побледнев. Потом, сжав губы, она решительно вышла из дома.
Чу Юй, узнав об этом, вызвала тайных стражей:
— Если она направится к старшему молодому господину, остановите её до конца кампании. При необходимости любыми средствами.
Маленькая сцена.
Мо Шубай: Шэнь Ю, все актёры жалуются, что твой сценарий слишком своеобразный. Что скажешь?
Шэнь Ю: Наверное, я просто слишком нормальный для них, вот и не вписываюсь.
Вэй Цзюнь: Братец, подойди-ка, я лично тебя отшлёпаю.
Чу Юй: Пожалуйста, бей посильнее.
Гу Чушэн: После побоев я одолжу ему деньги на лечение под четыре процента.
Ван Лань (со слезами): почему вы так поступаете с нашим героем?..
Цзян Чунь: А я вот довольна. Тихо и спокойно живу.
Лю Сюэян: Мне теперь плакать… или не плакать?..
