— После того как в Хуацзине я потеряла твоих людей, — тихо начала Чу Цзинь, стараясь говорить ровно, — меня под охраной служанки вывели из города и спрятали среди беглых. Я собиралась идти с ними в Лочжоу, надеясь разыскать старшего брата, но в дороге проявила глупость и показала серебро. Беглецы ограбили нас дочиста. Когда мы с девушкой остались без выхода, она решила продать меня, но я узнала об этом, мы сцепились, и я… случайно убила её. Потом, когда я бежала, меня настигли покупатели. Один из них хотел силой овладеть мной, я разрезала себе лицо, чтобы отпугнуть его. В тот миг, на пустоши, мимо проезжала госпожа, направлявшаяся с людьми в Фэнлин. Услышав мои крики, она велела остановиться и спасла меня. Госпожа та носила фамилию Ли.
Голос Чу Цзинь оставался спокойным, но Чу Юй слушала, чувствуя, как в груди поднимается горечь. Она не перебивала, лишь ждала продолжения.
— Госпожа Ли была женой чиновника из Фэнлина, женщина доброй души. В смутное время она с несколькими сыновьями ехала туда искать мужа. Услышав, что я из знатного дома Хуацзина, она не усомнилась, напротив, пообещала, как только прибудем, уговорит супруга выделить мне людей и лошадей, чтобы отправить в Лочжоу. Я сомневалась, но выхода не имела и пошла с ней. Госпожа относилась ко мне с редкой добротой.
Чу Цзинь опустила глаза.
— А я не верила. Мир стал слишком жесток. Мы наткнулись на шайку разбойников. Госпожа погибла, защищая меня и детей. Перед смертью она велела довести малышей до Фэнлина. Так я, с ними, побираясь, добралась до города. Хотела найти того чиновника, но оказалось, всё не так просто.
Она нахмурилась.
— Госпожа говорила, что её муж — чиновник третьего ранга. Но почему человек столь высокого чина живёт в Фэнлине, где даже уездный правитель — лишь шестого? Фамилия его Хань. По словам госпожи, он не управлял городом, а лишь пользовался там неким помещением. С юности он любил мастерить, увлекался алхимией, потом кузнечным делом, никогда не занимался настоящей службой. На должность не сдавал экзаменов, просто во время странствий побывал в Хуацзине и вернулся уже с печатью чиновника. Местные встречали его с почётом. Позже он переселился в Фэнлин. Когда началась война, написал жене, что город неприступен, и велел ей с детьми прибыть туда. Разве это не странно, сестра?
Чу Цзинь подняла взгляд.
— В столице немного чиновников третьего ранга, почти всех я знаю по именам, но о каком-то Хане из простолюдинов не слышала. А раз у него есть печать, жалованье и удел, значит, либо он лжёт, либо в Фэнлине скрыта тайна, порученная ему самим двором. Теперь, когда ты здесь, я думаю, в этом городе, должно быть, спрятано нечто, что Император желает удержать в тайне.
Чу Юй кивнула. Всё, что сказала сестра, она уже обдумывала. Раньше она сочла бы Ханя обычным шарлатаном, но теперь, когда сам Император послал в Фэнлин двадцать тысяч воинов, она поверила.
— Кроме того, — спросила она, — замечала ли ты что-то ещё необычное?
— Трижды видела поблизости людей, похожих на северных варваров, — ответила Чу Цзинь. — Они появлялись внезапно и так же быстро исчезали. Не знаю, чего добивались. И ещё, Фэнлин не принимает беженцев.
— Не принимает? — удивилась Чу Юй.
— Да. Я спускалась оттуда. Без документов в город не впускают.
Чу Юй нахмурилась, чувствуя тревогу.
Подали еду. Чу Цзинь старалась держаться с достоинством, но руки дрожали, движения были неловкими. Она ела поспешно, почти жадно, совсем не так, как прежде.
Чу Юй молча наблюдала. В душе смешались жалость и усталость. Когда-то она ненавидела Чу Цзинь, да до такой степени, что мечтала растерзать её. После перерождения чувства выгорели. Осталась лишь холодная память. Она не желала сестре прежней гибели, но и любви не осталось.
Теперь, глядя на израненное лицо, на поспешные движения, Чу Юй ощутила укол сострадания. Хотела сказать: «Ешь медленнее», но сдержалась.
Чу Юй лишь велела подать блюда не сразу, чтобы дать сестре перевести дух.
Когда Чу Цзинь наконец закончила, в шатёр ввели детей. Они бросились к ней:
— Сестра, ты в порядке? Она не обидела тебя?
