— Гу Чушэн — человек достойный, — продолжала Чу Юй. — Наш род не нарушает обещаний. Я могла бы выйти за него вместо тебя. Всё равно он отверг меня, вернул и деньги, и письмо, сказав, что любит лишь тебя одну. Видишь, какова его преданность. Так что выходи за него, А‑Цзинь, и будь счастлива.
Она подошла и вытерла сестре слёзы:
— Ну же, не плачь.
Теперь всем стало ясно, в чём дело. Лицо Чу Цзяньчана потемнело.
— Я‑то думал, А‑Ю и Гу Чушэн едва знакомы, а она вдруг собралась бежать! Чу Цзинь, кто тебя научил быть такой жадной до богатства и славы?!
Он всегда верил Чу Юй. Даже без письма, где Гу Чушэн признавался в любви к Чу Цзинь, он бы не усомнился.
Чу Цзинь, видя, что всё рушится, разрыдалась:
— Я ведь тоже дочь! Разве вы не знаете, в каком положении дом Гу? Старшая сестра стала женой Вэй‑шицзы, а я должна идти за мелкого чиновника девятого ранга! Отец, разве справедливо это?
— Чу Цзинь! — рявкнул Чу Цзяньчан, вскакивая. — Что ты несёшь?!
— Вы не позволили старшей сестре выйти за Гу Чушэна, потому что он вам не по сердцу, а мне можно? Я не пойду! Хоть умру — не пойду!
— Безумная девчонка! — Чу Цзяньчан ударил по столу. — В темницу при храме! Пока не образумишься — не выпускать!
Слуги подбежали и схватили Чу Цзинь. Се Юнь хотела заступиться, но муж взглянул так, что она осеклась. Лишь молча, с болью в глазах, она смотрела, как уводят дочь.
После ужина усталый Чу Цзяньчан вскоре удалился спать.
Поздно ночью Чу Юй сказала матери:
— Мама, я возьму с собой Чан Юэ и Вань Юэ.
Се Юнь нахмурилась, глядя на двух девушек за спиной дочери. Обе были стройные, одна — с тонкими чертами, другая — мягкая и кроткая, и обе слишком красивы для простых служанок.
— Слишком уж хороши для приданых, — тревожно заметила она.
— Там у меня никого надёжного нет, — вздохнула Чу Юй. — В доме Вэй все девушки миловидны, но Вэй‑шицзы даже комнатной наложницы не держит — вот какой он человек. А Чан Юэ и Вань Юэ со мной с детства, да и владеют боевыми приёмами. С ними мне спокойнее.
Се Юнь немного успокоилась и, видя тревогу дочери, мягко сказала:
— Хорошо.
Чу Юй поблагодарила, простилась и направилась к повозке. На пороге Се Юнь не удержалась:
— А‑Ю, помогай сестре, если сможешь.
— Не беспокойся, мама, — тихо ответила Чу Юй. — Хоть она и неразумна, я не оставлю её. Но дом Вэй — не вариант: они слишком высоко держат планку. Вэй Юнь — любимец судьбы, говорят, ему прочат брак с принцессой. Я поищу другой достойный дом.
Услышав про принцессу, Се Юнь окончательно отказалась от прежних мыслей. С принцессой не соперничают. Она взглянула на дочь с теплом:
— Раньше я думала, ты ещё ребёнок… А‑Ю, ты повзрослела.
Лицо Чу Юй чуть застыло. Эти слова напомнили ей о прошлой жизни и о том, что сделала мать. Она закрыла глаза, тихо вздохнула и, покачав головой, вошла в повозку.
Повозка тронулась. Чан Юэ и Вань Юэ сидели по сторонам. Спустя время Чан Юэ подала чай и спросила шёпотом:
— Госпожа и вправду хочет найти для второй госпожи хорошего мужа?
Она никогда не любила Чу Цзинь, но сейчас говорила без злобы.
Чу Юй улыбнулась. Конечно, она не позволит Чу Цзинь выйти за Гу Чушэна. Тот человек опасен, вдруг взлетит слишком высоко?
Она задумалась, глядя на Чан Юэ. Слушая, как та ворчит на Чу Цзинь, она почувствовала тревогу, ведь в прошлой жизни именно за эти слова Чу Цзинь приказала высечь Чан Юэ до смерти.
Перед глазами вспыхнули картины прошлого.
Холодная зима. Она, Чу Юй, стояла на коленях у дверей кабинета Гу Чушэна, а неподалёку звучали крики Чан Юэ и удары палок. Она билась лбом о пол, умоляя.
После ранения на войне она потеряла возможность родить, а ради наследника Гу Чушэн заставил её отказаться от боевого искусства. Потом он взял Чу Цзинь в наложницы, и та, став хозяйкой дома, приказала наказать Чан Юэ за непокорность.
Она тогда не могла ничего сделать. Чу Юй любила Гу Чушэна всей душой и не жалела ни о чём, пока не увидела, как умирает Чан Юэ. Тогда она впервые пожалела. Её любовь не должна была приносить страдания другим.
Она плакала, умоляя:
— Гу Чушэн, я ошиблась. Отпусти Чан Юэ. Я соглашусь на развод, уступлю место Чу Цзинь, уйду с Чан Юэ и Вань Юэ. Только отпусти нас… Прости, что любила тебя. Отпусти…
Она билась головой о пол, кровь стекала по лицу.
Гу Чушэн вышел, в официальном халате, холодный, как лёд:
— Всего лишь служанка. Разве это важно? Из‑за неё — развод? Нелепо!
Она рыдала, хватая его за рукав:
— Прошу, ради тех лет, что я была рядом…
— Не смей напоминать! — взорвался он. — Я не заставлял тебя страдать — ты сама выбрала!
В ту ночь он не спас Чан Юэ. Её вынесла мать Гу Чушэна, но было поздно. Девушка умерла от жара к утру.
Зимой было слишком холодно. Чу Юй держала тело Чан Юэ на руках до полудня, не плакала, не говорила ни слова. Лишь когда Вань Юэ дрожащим голосом позвала: «Госпожа…», она подняла голову и тихо сказала:
— Уходим.
Так она ушла с Вань Юэ и телом Чан Юэ, покинув Хуацзин, иначе погибла бы и Вань Юэ.
Воспоминания обожгли ей сердце. Чу Юй закрыла глаза, обняла Чан Юэ и хрипло прошептала:
— Чан Юэ, я рядом.
Теперь всё будет иначе. Теперь она никому не позволит отнять тех, кого любит.
