После лечебных ванн, что приготовил Шэнь Ушуан, раны на теле Вэй Юня заживали куда быстрее, хотя чувствительность в ногах так и не вернулась. Утром Чу Юй массировала ему ноги, а после полудня вышла разузнать новости.
Шачэн был не просто торговым узлом, но и важнейшим поставщиком припасов для северных войск. Потому, несмотря на грохот битв и дым пожарищ за его стенами, сам город оставался невозмутим. Сюда стекались люди со всех концов Поднебесной, и на улицах, где толпились чужестранцы, царило спокойствие.
Поначалу Чу Юй чувствовала тревогу, но спустя пару дней поняла, что в Шачэне живёт немало выходцев из Великого Чу, например, Шэнь Ушуан и Бай Шан нашли здесь убежище. Прятаться или нет — уже не имело особого значения. Осознав это, она немного расслабилась. Днём Чу Юй заходила в игорные дома, пила чай в чайных, слушала вести, что приносили путники.
Говорили, что Чжао Юэ — человек решительный и умелый. Он и Гу Чушэн быстро восстановили силы Великого Чу, арестовали Яо Юна, а военные дела поручили Чу Линьяну, Сун Шиланю и Цинь Шиюэ. Под их командованием страна шаг за шагом возвращала утраченные земли.
Тем временем в стане Бэйди вспыхнула междоусобица: Су Ча захватил северную столицу и провозгласил себя ваном, а Су Цань собрал войска племени Чату и стал противостоять ему. В итоге Су Ча был вынужден держать оборону на два фронта, против Су Цаня и против армии Великого Чу. Даже храбрые северяне начали выдыхаться.
Выслушав эти вести, Чу Юй подумала, что, возможно, скоро Су Ча сам попросит мира. Вернувшись, она радостно поделилась новостью с Вэй Юнем, но тот лишь молча слушал.
— Маленький седьмой, — удивилась она, — ты что, не рад?
Вэй Юнь держал чашку с чаем, медленно поднял взгляд, будто хотел что-то сказать, но промолчал.
Почему он не радовался? Потому что власть оказалась в руках Чжао Юэ, а тот управлял страной мудро и безупречно. Как тут радоваться? Если бы Чжао Юэ оказался подлецом, как покойный Император Чуньдэ, — Вэй Юнь бы восстал, поднял знамя мятежа и, очистив всё кровью, почувствовал бы облегчение.
Но теперь всё иначе. Он сам совершил зло, а Чжао Юэ, напротив, поступал правильно во всём. Восстань он сейчас, и вновь прольётся кровь тысяч людей.
Вэй Юнь не был Чжао Юэ. Он не мог обменять жизни народа на собственную месть. И всё же память о семейной вражде жгла его сердце. Он опустил голову, боясь, что если скажет вслух, Чу Юй станет презирать его.
Он пригубил чай и тихо спросил:
— Сегодня праздник огней?
Чу Юй на миг растерялась, потом оживилась:
— Да, вечером. Только господин Шэнь велел, чтобы ты долго не гулял. Мы немного пройдёмся поблизости, а потом вернёмся в лечебную хижину смотреть огни. Он уже готовит ужин.
Она, будто опасаясь его разочаровать, добавила:
— Но не переживай, когда тебе станет лучше, я покажу тебе весь праздник.
Вэй Юнь усмехнулся:
— Я ведь не ребёнок.
Чу Юй улыбнулась уголком губ и ничего не ответила. Вскоре она вышла, чтобы принести ему сладостей.
Ночью Вэй Юнь читал в комнате, когда в дверь ввалился Шэнь Ушуан, хлопнул по колесу его кресла и сказал:
— Братец, выручай!
Вэй Юнь приподнял бровь. Шэнь Ушуан сделал круг перед ним:
— Скажи, этот наряд мне идёт?
Он был в белом, лёгком, почти воздушном одеянии, и выглядел чуть ли не как небожитель.
— Сносно, — кивнул Вэй Юнь.
Шэнь Ушуан недовольно сморщился, скрылся за ширмой, зашуршал тканью и вышел снова:
— А этот?
— Неплох, — ответил Вэй Юнь.
Так он сменил пять нарядов подряд, пока Вэй Юнь не нахмурился:
— Что ты вообще делаешь?
— А этот как тебе? — не унимался Шэнь Ушуан.
— Хорош, — сдержанно произнёс Вэй Юнь.
— Отлично! — Шэнь Ушуан остался в розовом шёлковом халате с вышивкой, волосы перехватил нефритовой лентой, в руке держал веер с нарисованными персиковыми цветами. Вид у него был вызывающе ярким. Он встряхнул головой и, ухмыляясь, сказал: — Сам думаю, что в этом наряде я особенно неотразим.
Вэй Юнь не изменил выражения лица.
— Тьфу ты, — протянул Шэнь Ушуан, — пойдём сегодня развеемся, а ты опять в своём траурном белом. Смотреть скучно.
— Убирайся, — холодно бросил Вэй Юнь.
Тот пожал плечами и уже собрался выйти, когда за спиной раздалось:
— Подожди.
Шэнь Ушуан обернулся. Вэй Юнь, глядя в окно, чуть покраснел:
— В шкафу есть голубой халат. Достань его.
