Чу Юй удивлённо подняла глаза. Су Юн был самым знатным из убитых им в ставке Бэйди. До сих пор ни один воин Великого Чу не убивал столь высокопоставленного врага.
— Но зачем? — растерялась она. — Эта слава должна принадлежать тебе.
Вэй Юнь улыбнулся:
— Мне не нужны эти заслуги, а тебе они пригодятся.
Он всегда умел ждать и рассчитывать. Чу Юй, чувствуя, что спорить бессмысленно, кивнула.
Ночью все улеглись тесно, плечом к плечу. Чу Юй и Бай Шан спали в середине, Вэй Юнь и Шэнь Ушуан — по краям, отгораживая женщин от остальных.
Когда лагерь погрузился в сон, Вэй Юнь долго смотрел на Чу Юй. Её лицо было в пыли, одежда — в грязи. Ни одна знатная дама Хуацзина не знала такой нищеты. И всё же, глядя на неё, он почувствовал, как в груди что-то дрогнуло, словно в тихое озеро бросили камень, и круги пошли по воде.
Чу Юй, будто почувствовав его взгляд, открыла глаза и улыбнулась:
— Не спишь?
— Невестка, — тихо сказал он.
— М-м?
— Когда вернёмся, я куплю тебе много красивых платьев.
— Думаешь, я стала безобразной?
Он покачал головой:
— Нет. Просто ты должна быть лучше всех.
Он хотел сказать ей ещё многое, но сдержался и лишь мягко добавил:
— С тех пор как ты вошла в дом Вэй, тебе не довелось жить спокойно. Когда всё закончится, купи себе красивые наряды, украшения… хоть немного побалуй себя.
Чу Юй засмеялась:
— Война ещё не окончена, а ты уже мечтаешь о покое. Вэй Юнь, ты ленишься.
Он повернулся к ней, глаза его блестели в лунном свете:
— Не ленюсь. Просто когда всё уляжется, дом Вэй должен стоять прочно. А ты… что будешь делать?
— Управлюсь с делами дома.
— И всё?
— Этого достаточно.
— Тогда помоги мне в нескольких вещах, — улыбнулся он.
— Хорошо.
— Первое — найди хорошего врача и займись здоровьем. Твоё тело холодное, а искусство, что ты практикуешь, слишком тёмное. Если получишь рану, останется болезнь. Не бросай боевое искусство, но береги себя.
Чу Юй замерла. Эти слова напомнили ей прошлую жизнь, как из-за слабого здоровья и ран она не могла забеременеть, как Гу Чушэн приносил ей горькие отвары и как все вокруг твердили, что женщине важнее всего ребёнок. Тогда она поверила и в итоге потеряла всё.
Теперь, среди хаоса войны, Вэй Юнь вдруг вспомнил о её здоровье. Она опустила глаза и тихо ответила:
— Хорошо.
— Второе, — продолжил он с улыбкой, — каждый месяц покупай двадцать платьев и набор косметики.
— Даже это ты собираешься контролировать? — рассмеялась она.
— И это не всё. Третье — ухаживай за нашими пятью кошками, играй с ними каждый день. Четвёртое — спи не меньше четырёх часов. Пятое…
Он говорил долго, и Чу Юй, зевая, наконец не выдержала:
— Ты что, список составляешь?
— Невестка, — вздохнул он, — тебе ведь всего шестнадцать.
Она подняла глаза и встретила его взгляд, полный нежности.
— Я хочу, чтобы ты жила, как шестнадцатилетняя девушка, — сказал он тихо. — Не уставала. Дом Вэй не рухнет, пока я жив.
Чу Юй горько улыбнулась:
— Люди взрослеют, Вэй Юнь. Нельзя вечно быть шестнадцатилетней.
— Почему нельзя? — он посмотрел прямо в её глаза. — А-Юй, пока ты в доме Вэй и пока я жив, я постараюсь, чтобы ты всегда оставалась той самой девушкой.
Девушкой — значит без боли, без страха, под деревом, глядящей в чистое небо, верящей, что ничто не заставит её склонить голову. Такой, какой она была когда-то, шестнадцатилетняя Чу Юй, готовая ради Гу Чушэна отдать всё.
Теперь же, после стольких ран, она вдруг услышала: «Я хочу, чтобы ты снова жила, как та девушка».
Защипало в глазах. Она молчала, свернувшись клубком. Вэй Юнь не стал спрашивать и лишь тихо сказал:
— Спи.
Когда она уснула, он долго смотрел на её спину, потом осторожно обнял. Чу Юй вздрогнула, но не отстранилась. Может, потому что ночь была холодна, а его объятия — тёплые. Так, не размыкая глаз, она уснула.
На рассвете земля под ними дрогнула. Чу Юй мгновенно проснулась. Вэй Юнь уже держал её за плечо, наблюдая из травы. Люди вокруг просыпались, бросаясь в панике к лесу.
— Это войска Великого Чу, — шепнул он. — Сначала посмотрим, кто именно.
Если это свои, опасности нет.
Чу Юй позвала Шэнь Ушуана, Бай Шан и Тусо. Пятеро собрались вместе, выделяясь среди беглецов.
Скоро показались знамёна — чёрное полотнище с вышитым красным иероглифом «Чу», над которым вились облачные узоры.
— Это мой брат! — радостно воскликнула Чу Юй.
