— Как ты думаешь, — спокойно произнёс Вэй Юнь, пригубив чай, — почему я до сих пор сижу здесь и разговариваю с тобой, Ваше Величество? Ты спас Яо Юна, отнял Хуацзин, и я всё ещё способен сидеть напротив тебя без гнева. Как ты думаешь, почему?
Чжао Юэ нахмурился. Вэй Юнь поднял взгляд и пристально посмотрел на него.
— Если бы не ради уничтожения Бэйди, я бы не стал здесь сидеть. Ради головы Яо Юна я уже заплатил слишком дорого. Если бы не великая цель стереть Бэйди с лица земли, я бы не сдержался. Даже позволить ему сделать ещё один вдох для меня унижение.
— Вэй Юнь, — тихо сказал Чжао Юэ, — подумай о народе.
— Ты и вправду думаешь, что я о нём забочусь? — усмехнулся Вэй Юнь. — Ты, Ваше Величество, точно как покойный Император Чуньдэ: вечно используешь народ как разменную монету, когда хочешь со мной договориться.
Чжао Юэ промолчал. Лицо Вэй Юня оставалось спокойным и твёрдым, в нём не было ни тени колебания. Император ясно понимал, Вэй Юнь оставил ему лишь два пути: либо идти до конца в войне с Бэйди, либо выдать Яо Юна.
Но выдать его сейчас значило потерять равновесие, лишиться последнего козыря против Вэй Юня и Чу Линьяна. Если же не выдать, Вэй Юнь не отступит, и гражданская война вспыхнет вновь, что разрушит хрупкий порядок, которого Чжао Юэ так тяжело добился.
Раньше он мог не думать о последствиях, ведь на троне сидел не он. Страна могла паст-ь, горы и реки — обратиться в прах, а он просто ушёл бы. Но теперь всё иначе. На троне он сам, и судьба Великого Чу сплетена с его собственной.
Вэй Юнь — человек, которому нечего терять, а Чжао Юэ не способен на такую безоглядную решимость.
— Вэй Юнь, — он пристально посмотрел на него, — ты так меня прижимаешь, не боишься последствий?
Вэй Юнь улыбнулся легко, почти беззаботно.
— Ваше Величество, вы — мудрый правитель, чья слава переживёт века. Вы умеете видеть людей и использовать их по достоинству. Разве вы не понимаете, чего я прошу? Исполните моё требование, и я не буду мыслить о мятеже. Вы ведь различаете добро и зло, так чего мне бояться в будущем?
Взгляд Чжао Юэ дрогнул, будто он вспомнил что‑то. Лишь спустя долгое молчание он произнёс:
— Я подумаю…
— Жду вестей от Вашего Величества. — Вэй Юнь встал, почтительно поклонился и, получив разрешение, вышел.
Когда за ним закрылась дверь, лицо Чжао Юэ постепенно оледенело. Он резко пнул стол, поднялся и направился к Цифэну.
***
Старшая принцесса только что проводила Чу Юй и теперь, сидя перед бронзовым зеркалом, снимала украшения. Чжао Юэ увидел её издали, и в его взгляде смягчились черты. Подойдя, он взял из её рук гребень.
— Позволь, — сказал он тихо. — Я сам.
Принцесса не возразила, позволив ему держать гребень. Его движения были бережными, почти нежными, словно они вновь вернулись в её дворец, где всё было просто и спокойно.
— Помнишь, — улыбнулась она, — когда ты впервые пришёл во дворец, ничего не умел. Я и не собиралась просить тебя о чём‑то, но однажды ты сам предложил и сказал, что хочешь причесать меня. Это ведь был твой первый раз, да?
Принцесса глядя в зеркало, заговорила медленно, будто вспоминая далёкое прошлое.
Слушая её, Чжао Юэ чувствовал, как прежняя ярость уходит из глаз.
— Да, — тихо ответил он. — Первый раз. Я, кажется, тогда причинил тебе боль?
Принцесса легко рассмеялась.
— Да, никто ещё не был таким неуклюжим.
— Так зачем же ты позволила мне продолжить?
— Ты хотел, — улыбнулась она, — а я просто баловала тебя. Что в этом плохого?
Рука Чжао Юэ дрогнула. Он горько усмехнулся:
— Слышать это — честь для меня. Только я так и не понял: ты баловала меня или Мэй Ханьсюэ?
Принцесса замолчала. Если бы он задал этот вопрос тогда, в её дворце, она, вероятно, ответила бы честно: баловала его и только его.
Когда‑то, выбирая супруга, она остановилась на Мэй Ханьсюэ лишь потому, что тот напоминал ей маленького А‑Юэ. Она не испытывала к Ханьсюэ чувств, просто хотела видеть рядом кого‑то похожего на того мальчика, которого любила и берегла.
Позже, когда Чжао Юэ повзрослел, стал гордым и блистательным, она, уже вдова с ребёнком, вдруг поняла. Тот, кого она всегда считала лучшим мужчиной, — это он. В детстве — её маленький А‑Юэ, во взрослом облике — наследник Цинь-вана.
