Чу Юй слушала голос этого человека, и странное спокойствие постепенно разливалось в груди. Но расслабляться она не смела. Веки будто сомкнулись, а пальцы всё так же крепко сжимали кинжал, не отпуская ни на миг.
Вэй Юнь заметил её напряжение, хотел что‑то сказать, но слова застряли на языке. Мысли путались, он и представить не мог, что встретит её здесь. Теперь же он боялся произнести хоть звук, вдруг скажет не то. Потому Вэй Юнь и молчал, делая вид, будто сохраняет хладнокровие.
Он поднял Чу Юй на руки, отнёс в свою комнату и велел остальным продолжать караулить в трактире. Он позвал сопровождающего лекаря, а сам остался у постели, глядя на неё с лёгким смятением, не зная, с чего начать.
Сознание Чу Юй было затуманено, но она всё же заставила себя встретиться с ним взглядом. Вэй Юнь понял её настороженность, помедлил и, приподняв руку, опустил занавесь кровати, оставив её внутри одну. Потом он отступил, сел подальше и тихо произнёс:
— Не бойся.
Когда он отошёл, давящее чувство исчезло. Ткань занавеси очертила для Чу Юй отдельный мир, и напряжение в душе немного спало. Кинжал в ладони ослаб, дыхание стало ровнее.
Она уже не могла рассуждать. Кто он, зачем пришёл, спасает ли или преследует. Осталась лишь одна уверенность: сейчас он не убьёт её. Осознав это, Чу Юй словно нашла себе оправдание и, не выдержав, медленно погрузилась во тьму.
Дверь тихо скрипнула. Вошёл лекарь. Увидев Вэй Юня, тот хотел было заговорить, но Вэй Юнь приложил палец к губам. Лекарь кивнул и остался у порога, ожидая приказа.
Вэй Юнь подошёл к постели, приподнял занавесь и увидел, что Чу Юй потеряла сознание. Лицо её было напряжено, будто она терпела боль. Он сжал губы, поправил на ней одежду, укрыл одеялом и сказал лекарю:
— Осмотри её.
Тот кивнул, подошёл, прощупал пульс и быстро выписал рецепт.
Приготовленные Шэнь Ушуан лекарства пригодились. Вэй Юнь помог врачу перевязать раны, напоил Чу Юй снадобьем и остался сидеть у изголовья, не сводя с неё взгляда.
Она изменилась. Когда‑то в её лице ещё теплилась девичья мягкость, округлые линии придавали ему наивное очарование. Но за три года она сильно похудела, черты стали тоньше и выразительнее. Даже с закрытыми глазами угадывалась изящная линия бровей и в уголках глаз теперь таилась иная, взрослая прелесть.
Он смотрел на неё, словно во сне. Вэй Юнь осторожно протянул руку и коснулся её межбровья. Тепло кожи отозвалось в кончиках пальцев, и он будто очнулся. От неожиданности рука дрогнула. Он торопливо провёл пальцами по её лицу, разгладил морщинку между бровей, скользнул по дрожащим ресницам, по прямому носу и, наконец, остановился на мягких губах.
Он уже касался их однажды.
Три года назад, когда над Шачэном поднимались огни фонарей и звучали молитвы, он собрал всю смелость своей жизни и тихо поцеловал её. Тогда он был юн, ничего не понимал. Поцелуй был лёгким, как касание крыльев, и тут же оборвался в смущении. Но именно этот поцелуй возвращался к нему во снах снова и снова.
Теперь, глядя на неё, он наконец убедился: спустя три года он действительно снова встретил её.
В дверь постучали. Вэй Юнь нахмурился и вышел.
— Господин, — тихо доложил Вэй Цянь, — тот человек у ворот что‑то почуял и сбежал. Дождь смыл запах, псы след потеряли.
Вэй Цянь и Вэй Шэнь были телохранителями, которых Вэй Юнь воспитал заново в Байчэне, чтобы помочь Вэй Цю. В этот раз он взял только Вэй Цяня, чтобы не привлекать внимания. Всё‑таки он возвращался в Хуацзин тайно.
— Как он догадался? — голос Вэй Юня стал холоден.
— Полагаю, та женщина, что вошла раньше, тронула его вещи. Он понял, что кто‑то был в комнате.
Вэй Юнь задумался, потом коротко приказал:
— Перекрой все городские ворота Хуацзина. Увидите его — схватить и доставить.
— Слушаюсь. — Вэй Цянь уже собирался уходить, но обернулся: — Господин, а та женщина… кто она?
Вэй Юнь редко проявлял участие к посторонним, особенно в такое время. Женщина сорвала операцию, виновных следовало бы наказать, а он, напротив, велел лечить её. Значит, между ними что‑то есть.
Он не удивился догадке подчинённого, лишь бросил взгляд и недовольно ответил:
— Моя невестка.
Вэй Цянь опешил.
— Старшая госпожа?
— Да.
— Но как же она оказалась ранена и здесь?
Он сам понял, что спросил лишнее, и поспешно добавил:
— Понял. Завтра господин отправится с госпожой в Хуацзин?
Вэй Юнь долго молчал, потом медленно и серьёзно кивнул, будто давал клятву.
— Тогда я всё приготовлю.
Когда Вэй Цянь ушёл, Вэй Юнь вернулся в комнату, долго сидел у постели Чу Юй, потом тихо вздохнул и лёг на соседнюю кушетку, свернувшись клубком.
Проснулась Чу Юй поздно. Вэй Юнь вошёл, держа в руках чашу с кашей. Тёплый аромат наполнил воздух. Он поставил чашу на столик у кровати и спокойно сказал:
— Позволь, я помогу тебе сесть.
— Не нужно… — начала она, но он уже подхватил её и осторожно усадил.
Его ладони были худыми, но крепкими и горячими. От прикосновения Чу Юй невольно напряглась. Он подложил подушку за спину и наклонился ближе. Его дыхание обдало её лицо, и она, смутившись, отстранилась.
Он заметил это движение, поднял глаза и увидел, как её щёки порозовели. Взгляд её был влажным, как осенняя вода, а румянец лёг на кожу, словно отблеск рассвета.
Такой он видел её впервые.
Прежняя Чу Юй всегда стояла выше. Недосягаемая, спокойная, она словно смотрела на него сверху, как старшая. Даже когда Чу Юй смущалась, оставалась сдержанной. А теперь перед ним сидела молодая женщина, равная ему, и от этого у него пересохло в горле.
Он заставил себя отвести взгляд, поправил подушку и тихо сказал:
— Простите, я был невежлив.
Голос его звучал мягко и приятно.
Чу Юй подняла глаза. Под маской виднелись тонкие губы естественного розового оттенка и чёткий подбородок — черты, будто выведенные кистью художника. Она подумала, что под маской скрывается необычайно красивый человек.
Что‑то в нём казалось знакомым, но она не могла вспомнить, кого он ей напоминает.
