Чжао Юэ не удивился. Он знал, что Гу Чушэн — человек решительный, и в нём, хоть он и чиновник, есть жесткость полководца.
— А если я убью его, что будет, если дом Вэй восстанет? — спросил он.
— Вот потому-то, — тихо произнёс Гу Чушэн, — я и прошу позволить мне жениться на старшей госпоже Вэй.
Император приподнял бровь.
— В доме Вэй шесть юных господ и четыре вдовы, — продолжал Гу Чушэн. — Но особенно велика власть старшей госпожи Вэй. Когда-то она одна удержала Фэнлин, потом, пройдя тысячу ли, спасла Вэй Юня и две тысячи воинов. Для дома Вэй она — душа и опора. Если Вэй Юнь погибнет не от нашей руки, а будто бы от несчастья, решение, восставать ли, будет по её слову. А если она станет моей женой?
Чжао Юэ замер.
— Старшая госпожа Вэй и я — пара, о которой давно судачит весь Великий Чу, — продолжал Гу Чушэн. — Никто не удивится, если она выйдет за меня. Когда Вэй Юнь прибудет в столицу, мы устроим его «случайную» смерть, а я возьму Чу Юй в жёны. Тогда Чу Линьян встанет на мою сторону, а дом Вэй, уважая и страшась Чу Юй, не посмеет поднять мятеж. Так государю не придётся опасаться ни измены, ни мести.
— А если старшая госпожа Вэй откажется? — с тревогой спросил Чжао Юэ. — Всё твоё предложение построено на её согласии.
— Я всё равно возьму её, — твёрдо ответил Гу Чушэн. — Женюсь, убью Вэй Юня, запру её в Хуацзине и заставлю покориться, угрожая шестью юными господами. Она считает дом Вэй своим долгом, и ради них стерпит всё.
— А потом? — спросил Чжао Юэ.
Гу Чушэн усмехнулся:
— Почему государь не спросит, что будет потом с принцессой?
Император опешил, а потом рассмеялся.
— Верно, — сказал он ровно. — Для нас «потом» не существует. Живём шаг за шагом.
Гу Чушэн кивнул.
— Что ж, — сказал Чжао Юэ, — о браке я подумаю. А пока выпьем, давно не сидели вместе.
Гу Чушэн молча поднял чашу. Он размышлял, почему император не дал согласия сразу, всё ведь изложено ясно. Но Чжао Юэ умел скрывать мысли. Они пили долго. Наконец император спросил со вздохом:
— Говорят, женщины дорожат детьми. Как думаешь, если принцесса родит мне сына, со временем простит ли она меня?
Гу Чушэн тихо усмехнулся.
— Простит, — хрипло сказал он. — Я уже придумал имя для своего. Это будет мальчик. Я назову его Яньцин.
— Гу Яньцин? — повторил Чжао Юэ.
Гу Чушэн на миг потерялся в воспоминаниях. Гу Яньцин — его единственный сын в прошлой жизни. После смерти Чу Цзинь он больше не взял ни одной женщины. Повзрослев, Яньцин узнал о давней вражде между Чу Цзинь, Чу Юй и отцом, не вынес этого и ушёл странствовать. Он так и не вернулся до самой смерти своего отца.
Гу Чушэн закрыл глаза. Вино ударило в голову, и он, не желая показывать слабость перед кем-либо, кроме Чу Юй, с трудом поднялся, поклонился и, пошатываясь, вышел.
Чжао Юэ проводил его взглядом. Старший евнух Чжан Хуэй подошёл и спросил:
— Государь, что тут размышлять? Разве есть повод медлить с браком господина Гу?
— Повода нет, — усмехнулся Чжао Юэ. — Но если всё будет по его воле, что из этого выйдет? Пусть получит Чу Юй, но не так открыто. Если Вэй Юнь останется жив, на кого падёт подозрение?
— Может статься, — осторожно заметил Чжан Хуэй, — Гу Чушэн после свадьбы и с Вэй Юнем сговорится.
— Не исключено, — холодно ответил император. — Брак состоится, но не в сиянии добродетели.
Он усмехнулся:
— Пусть все думают, что указ — вынужденная мера, чтобы прикрыть позор Гу Чушэна, обесчестившего старшую госпожу Вэй. Скажи, с характером Вэй Юня, если его невестку опозорят и заставят выйти замуж ради спасения чести, разве он не убьёт Гу Чушэна?
Чжан Хуэй опешил.
Чжао Юэ поднялся и спокойно добавил:
— Раз уж он выбрал сторону, отступать ему нельзя. Благоволение императора — не подарок, а узда.
— Государь мудр, — услужливо сказал Чжан Хуэй. — Всё равно ведь женится, а как — господин Гу не станет возражать.
Чжао Юэ тихо рассмеялся и спросил:
— За домом Вэй наблюдают?
— Да, — поспешил ответить евнух. — Как только госодин Гу заговорил о браке, я велел людям следить.
Император кивнул.
— Но, — добавил Чжан Хуэй, — слышал, что прошлой ночью шестой господин Вэй тяжело заболел, и шестая госпожа с ребёнком выехала из города.
— Как выпустили?! — нахмурился Чжао Юэ. — В Хуацзине действует ночной запрет, кто позволил?
— Стража сказала, что поручился господин Шэнь Ю, — тихо ответил евнух. — Государь ведь знаете, он давно питает чувства к шестой госпоже.
Чжао Юэ помолчал, а потом произнёс:
— Сколько их вышло?
— Трое: шестая госпожа, пятый и шестой господа.
— Пусть будет, — махнул рукой император. — Остальные четверо остались. Не трогайте. А Шэнь Ю… за прежние заслуги пусть вернётся домой и подумает над собой. Зарплату прекратить.
— Государь великодушен, — поспешно воскликнул Чжан Хуэй. — Истинно святой правитель!
Чжао Юэ улыбнулся. Такие слова всегда грели сердце. Сначала он настораживался, но годы на троне сделали своё. Теперь подобная лесть казалась естественной. Он поднял взгляд в сторону дворца Цифэн:
— Как там Мэй-фэй?
— Говорят, как обычно, только стала ленивее.
Император помолчал и тихо сказал:
— Прикажи ускорить строительство Ланьюэ-лоу.
Он поднял голову, и в его глазах мелькнула усталость:
— Когда она увидит Ланьюэ-лоу, может быть, хоть немного обрадуется.
