На следующее утро за Чу Юй прибыли люди из дворца.
Она надела роскошное пурпурное одеяние, расшитое цветами магнолии, уложила волосы в высокий женский узел и села в паланкин. Повозка мягко покачивалась, пока не остановилась у дворцовых врат.
У самых ворот Чу Юй увидела Гу Чушэна. Он стоял прямо, в тёмно‑алой чиновничьей мантии, и, заметив, что паланкин остановился, сделал шаг вперёд. Когда Чу Юй вышла, он чуть склонился, раскрыв ладонь. Она положила на неё свою тонкую, как выточенную из белого нефрита, руку.
Прежде Чу Юй держалась с ним почтительно, но холодно; сегодня же обстоятельства требовали иного. Чем ближе она будет к Гу Чушэну, тем безопаснее. Этот жест предназначался не ему, а тем, кто наблюдали из‑за кулис: и самому Чжао Юэ, и всем, кто следил за каждым её шагом. Пусть видят: рядом с ней стоит Гу Чушэн, и даже самые дерзкие вынуждены будут умерить пыл.
Как она и ожидала, в тот миг, когда их руки соприкоснулись, вокруг послышались приглушённые вздохи, взгляды обратились к ним. Чу Юй не изменилась в лице. Гу Чушэн опустил глаза, не смея смотреть на эту белоснежную руку. Он сдержал волнение и тихо сказал:
— Во дворце всё улажено. Не оставайся одна, я буду рядом.
Чу Юй кивнула, не отвечая. Гу Чушэн осторожно сжал её пальцы, словно оберегая.
Она подняла холодный, отстранённый взгляд.
Он натянуто улыбнулся:
— Столько ради тебя сделал, а ты и малой платы не позволишь?
Слова звучали дерзко, но, встретившись с её взглядом, он внутренне дрогнул. Этот ледяной взор всегда заставлял его терять почву под ногами, будто одно её слово могло разрушить все его защиты.
Однако сегодня Чу Юй не хотела, чтобы он отступал. Она промолчала, чуть усмехнулась и отвернулась. В её улыбке скользнуло насмешливое сияние. Гу Чушэн крепче сжал её руку и повёл во дворец.
— Завтра я приду свататься. Тебе не о чем беспокоиться, обо всём позабочусь сам.
— Кто позволил тебе приходить с сватами? — впервые заговорила Чу Юй.
Он обернулся, в его глазах мелькнула горечь:
— А‑Юй, раз уж ты склонила голову, зачем снова плести обходные речи? В Хуацзине лишь я один могу помочь вам, дому Вэй.
Чу Юй долго молчала, а потом тихо произнесла:
— Гу Чушэн, ты ведь не любишь меня. Тебя мучает не любовь, а то, что ты не смог получить желаемое.
Когда‑то он так же был одержим Чу Цзинь. После своей смерти Чу Юй, прожив новую жизнь, поняла. Тогда Гу Чушэн не любил Чу Цзинь, то была юношеская навязчивая идея. Он слишком долго носил её в сердце, и, вернувшись в Хуацзин, сразу женился на ней, будто ставил точку в старом сне.
Теперь же, не добившись Чу Юй, он вновь застрял в том же круге. Получи он её — всё бы рассыпалось, как пепел.
Она взглянула на него. Мужчина улыбнулся устало, с какой‑то обречённой мягкостью.
— Люблю я тебя или нет — это знаю только я.
Чу Юй не ответила. На миг ей даже почудилось: а вдруг и он, как она, вернулся из прошлого? Но мысль эта показалась ей нелепой. В прошлой жизни он ненавидел её до конца, не сказал ни одного доброго слова. Если бы и вправду вернулся, то, узнав её, бежал бы прочь, лишь бы не встретиться вновь.
Быть связанным с прежней Чу Юй — сомнительное счастье.
Они вошли в зал, держась за руки, не обращая внимания на шёпот. По его приказу слуги придвинули их столики вместе. Чу Юй сидела спокойно, будто не замечая косых взглядов.
Не успели они устроиться, как к ним подошла женщина в лёгком белом покрывале. Чу Юй подняла глаза. Перед ней стояла Чу Цзинь, нахмурив брови. За её спиной — юноша лет пятнадцати, в коротком воинском одеянии, с собранными в узел волосами.
Чу Юй узнала его: Хань Минь, тот самый мальчишка, которого Чу Цзинь когда‑то спасла в Фэнлине. Теперь он служил при ней. Его брат Хань Сю трудился в доме Чу, создавая оружие, а сам Хань Минь остался у Чу Цзинь, став её телохранителем. Хань Сю не раз пытался вернуть брата, но тот неизменно отказывался, и потому на каждый Новый год оба брата собирались в доме Чу вместе с роднёй.
— Сестра, — тихо позвала Чу Цзинь, тревожно глядя на неё.
Чу Юй удивилась, потом улыбнулась:
— Что ты здесь делаешь?
После того как Чу Цзинь лишилась красоты, она почти не покидала дом, а уж на дворцовый пир — и подавно.
Чу Юй догадалась, зачем та пришла, и в её взгляде мелькнула нежность:
— Возвращайся, не тревожься обо мне.
— Сестра, — вздохнула Чу Цзинь, — позволь мне сесть рядом.
