Вэй‑ван был единственным в Великом Чу ваном, не принадлежавшим к императорскому роду. Их предок вырос вместе с основателем династии, они были побратимами, плечом к плечу прошли юность и годы становления. Когда Гао‑цзу взошёл на трон, он пообещал дому Вэй: всё, что они сумеют завоевать южнее города Минсю, станет их уделом. Так дом Вэй взял половину Хуэйчжоу, и Гао‑цзу пожаловал им эту землю, даровав титул инородного вана, передаваемый по наследству доныне.
Отношения дома Вэй с двором никогда не были близкими, но всегда оставались исполненными почтения. Ежегодные подношения не задерживались ни на день, всё исполнялось безупречно. К тому же владения Вэй лежали на крайнем юге, где гарнизоны отличались особой силой, и потому, сколько бы смут ни переживало Великое Чу, земли Вэй‑вана оставались мирными и благополучными.
То, что Вэй‑ван ныне, преодолев тысячи ли, прибыл на север, само по себе было знаком, заявлением о позиции. Чу Юй не могла понять, что именно он намерен этим сказать. Её взгляд на миг задержался на имени Вэй Цинпин, но она не выдала ни удивления, ни тревоги и лишь спокойно перевернула страницу списка.
Просматривая имена одно за другим, Чу Юй вдруг наткнулась на одно — Гу Цзычу. Она нахмурилась. Цзычу — это ведь цзы (второе имя) Гу Чушэна, данное ему отцом. Позднее учитель пожаловал ему другое имя — Гуйпин, с пожеланием, чтобы «все поднебесные земли обрели покой». С тех пор он пользовался только им. А это старое имя…
Чу Юй подняла глаза на Вэй Ся:
— Кто такой этот Гу Цзычу?
— Из дома Гу, того самого, где ныне живёт великий учёный Гу из Хуацзина, — ответил Вэй Ся, опустив голову.
После отъезда Вэй Юня из столицы Гу Чушэн вошёл во внутренний кабинет и теперь числился среди высших сановников.
Чу Юй опустила ресницы. Мысль сложилась сама собой. Выходит, приехал он сам. Но зачем?
Она не находила ответа. Однако готовиться следовало ко всему. Закончив с перечнем гостей и проверив порядок церемонии, Чу Юй убедилась, что всё идёт как должно, и отпустила слуг.
Через несколько дней гости начали прибывать. В один и тот же день приехали Чу Линьян, Сун Шилань и Вэй‑ван. Когда Чу Юй доложила об этом Вэй Юню, тот, взглянув на список даров, неожиданно произнёс:
— И Цинпин‑цзюньчжу тоже прибыла?
— Вместе с отцом, — спокойно ответила Чу Юй.
— Тогда я сам встречу их, — сказал Вэй Юнь после короткого раздумья.
Чу Юй невольно сжала кулаки, но на лице её не дрогнуло ни одно выражение.
— Я всё устрою, — произнесла она ровно.
Вэй Юнь поднял глаза и мягко сказал:
— Не переутомляйся.
— Это мой долг, — тихо ответила она. Потом добавила, взглянув на него: — И ты тоже береги себя.
От её спокойных слов тревога в сердце Вэй Юня рассеялась. Он улыбнулся:
— Как скажешь.
— Тогда я пойду, — кивнула Чу Юй.
Он смотрел ей вслед, нахмурившись, но дел было слишком много, чтобы предаваться догадкам. Лишь ночью, когда Вэй Юнь лёг рядом, он тихо спросил:
— Ты в последнее время словно не находишь себе места. Скажи, что тебя тревожит?
Чу Юй вздохнула:
— Наверное, просто устала. Пройдёт.
Он обнял её, прижимая к себе.
— Прости, что всё на тебе, — прошептал он.
— Это естественно, — ответила она, не оборачиваясь.
Вэй Юнь молчал. Он чувствовал, как будто всё тепло, что прежде исходило от неё, вдруг угасло. Ему стало тяжело, но он решил, что, должно быть, она и вправду измотана. Он осторожно погладил её по голове:
— Так лучше?
Чу Юй уловила в его движениях неловкую заботу и невольно вздохнула. Ведь то, что терзало её, не имело к нему отношения. Что такого, если Вэй‑ван особого рода? Даже если бы он был самым обычным человеком, разве не естественно, что Вэй Юнь, старый знакомый Цинпин‑цзюньчжу, сам встретит её? Тем более завтра прибудут её брат и Сун Шилань. Всё это в порядке вещей.
Если бы она не знала из прошлой жизни, что в будущем Цинпин‑цзюньчжу станет его женой и родит ему сына, она, пожалуй, не чувствовала бы этой горечи. Но разве вина в этом лежала на Вэй Юне? Нет. Виновата была она сама.
