Чу Юй и Чу Цзинь переглянулись и улыбнулись одинаково. В это время Чу Линьян помог спуститься из повозки женщине в светло-голубом широкорукавном платье. Она двигалась спокойно и величаво, в её осанке чувствовалось благородство старинного рода.
Чу Юй удивлённо воскликнула:
— И старшая невестка приехала?
Она знала, что Се Чунь обычно не покидает дома. Та любит тишину и уединение. Чтобы уговорить её в путь, Чу Линьяну, должно быть, пришлось постараться.
Се Чунь улыбнулась:
— Раз уж вся семья в сборе, как могла я остаться?
— Считай, что приехали развеяться, — спокойно добавил Чу Линьян и незаметно положил руку ей на плечо. Чу Юй нахмурилась. Этот жест напомнил ей, как брат всегда оберегал жену и как сурово карал тех, кто приближался к ней слишком близко.
Когда-то, в молодости, Чу Юй пыталась подружиться с Се Чунь, но однажды, играючи хлопнув её по спине, едва не выбила у неё дух. С тех пор Чу Линьян не подпускал сестру к жене ближе чем на шаг, иначе грозил кулаком. Годы прошли, а его ревнивая забота не изменилась.
Чу Юй с лёгким вздохом посмотрела на брата. Вэй Юнь подошёл и, улыбаясь, сказал:
— Хорошо, что вся семья в сборе. Сестра давно не видела вас и всё вспоминала. Старший брат, ведите старших господ и госпожей в город, а дома уж поговорим как следует.
Чу Линьян кивнул. Се Юнь задала Чу Юй ещё пару вопросов, после чего вся семья вновь села в повозку. Уже перед тем как войти, Чу Линьян обернулся, взглянул на Вэй Юня и произнёс, отчеканивая слова:
— Сегодня вечером мне нужно поговорить с хоу-е наедине. Поговорить обстоятельно.
В его голосе звенела сталь. Вэй Юнь мгновенно понял, что ничего хорошего это не сулит, и, натянуто улыбнувшись, ответил:
— Конечно, как только закончу дела, сразу приду к старшему брату.
Чу Линьян удовлетворённо кивнул и скрылся в повозке. Когда она отъехала, Вэй Юнь облегчённо выдохнул и повернулся к Чу Юй:
— А-Юй, твой брат… он ведь не из тех, кто бьёт людей?
— Что? — удивилась она. — С чего ты взял?
— Ну, если он всё-таки изобьёт меня до полусмерти, я имею право защищаться?
Чу Юй только посмотрела на него.
— Не бойся, — спокойно сказала она. — Он не убьёт тебя. Если уж начнёт, просто упади на колени и обними его за ногу. И плачь громче.
Она произнесла это с таким видом, будто вспоминала нечто постыдное.
— Чем громче, тем лучше.
Вэй Юнь вдруг ощутил странное чувство узнавания и медленно сказал:
— Так значит, твой брат тоже часто тебя бил?
— А Вэй Цзюнь и тебя? — удивилась Чу Юй.
— У меня шесть братьев, — пояснил он, показывая рукой [примечание переводчицы: 🤙], и старший бил больнее всех.
Чу Юй покачала головой. Она никогда бы не подумала, что Вэй Цзюнь способен на такое.
Вэй Юнь улыбнулся с лёгкой грустью:
— Я очень по ним скучаю.
Чу Юй промолчала, а потом тихо сказала:
— Теперь у тебя есть я.
Он опустил глаза, улыбнулся и едва слышно ответил:
— А я у тебя.
Пока они говорили, прибыл Сун Шилань. Он почтительно обменялся приветствиями и вскоре уехал в город. Немного погодя показалась и процессия Вэй-вана.
Его кортеж был великолепен: золотые флаги развевались издалека, две позолоченные повозки двигались одна за другой, передняя — больше, с резными драконами и фениксами на крыше, жемчужина сверкала в пасти дракона.
Когда повозка остановилась у ворот, все, кроме Вэй Юня и Чу Юй, опустились на колени. Слуга поднял занавес, и наружу ступил мужчина средних лет в пурпурном одеянии и золотой короне. Ему было около сорока, лицо умное и спокойное, манеры мягкие, но исполненные достоинства.
Он сошёл по ступеням, обменялся с Вэй Юнем приветствиями. Пока они говорили, Чу Юй обернулась и увидела, как из второй повозки выходит женщина.
На ней было белое платье из тончайшего шёлка, волосы убраны в высокий узел, украшенный парой золотых шпилек с птицами чжуй, в клювах которых сверкали жемчужины. По обе стороны покачивались лёгкие буяо1, колыхающиеся при каждом шаге.
Её появление заставило всех замереть. Она была необыкновенно красива, но холодна, словно отрешена от мира. В её взгляде не отражалось ни одного человека, и даже роскошные украшения не могли заслонить ту чистую, почти неземную ясность, что исходила от неё.
Красавиц в мире немало, но таких, в ком красота граничит с небесным светом, — единицы.
Вэй Юнь, не удержавшись, сказал Вэй-вану с улыбкой:
— Каждый раз, когда появляется Цинпин-цзюньчжу, вокруг будто стихает воздух. С такой дочерью, ван, вы, должно быть, гордитесь.
Вэй-ван рассмеялся и покачал головой:
— Скорее тревожусь, чем горжусь.
Тем временем Вэй Цинпин подошла ближе и слегка кивнула. Вэй Юнь поспешно поклонился:
— Приветствую цзюньчжу.
— Рана зажила? — спросила она просто, как старого знакомого.
Чу Юй невольно посмотрела на Вэй Юня. Тот улыбнулся:
— Да, прошло столько лет, всё давно в порядке.
Вэй Цинпин кивнула:
— Хорошо. Яд «въедающийся в кости» трудно вывести. Раз уж исцелился — это счастье.
Вэй-ван засмеялся:
— Так вот кого ты тогда спасала! Я ведь не позволял тебе ехать в горы Тяньшань за лекарством. Если бы знал, что речь идёт о спасении малого хоу Вэй, героя нашего времени, непременно бы поддержал!
— Ван шутит, — ответил Вэй Юнь. — Цзюньчжу — дочь знатного рода, вы правы, что беспокоились. Но за спасённую жизнь я в долгу навеки.
Он низко поклонился. Вэй Цинпин приняла поклон без всякого выражения. После коротких приветствий Чу Юй и Вэй Юнь сопроводили гостей в город.
Когда Вэй-ван и его дочь разместились, Вэй Юнь почувствовал усталость. Но едва они с Чу Юй вернулись, как стражник доложил:
— Гу Цзычу просит аудиенции.
Вэй Юнь и Чу Юй обменялись взглядом. Она тихо сказала:
— Наверное, речь о делах Хуацзина.
Вэй Юнь кивнул:
— Пусть войдёт.
- Буяо (步摇, Bù yáo) — украшение для волос, состоящее из тонких подвесок, которые при ходьбе слегка покачиваются («шагают»), создавая звенящий или колышущийся эффект. ↩︎
