Услышав эти слова, Чу Юй на миг застыла. Вэй Юнь тоже заметно удивился, ведь ещё мгновение назад они спорили из‑за дела Гу Чушэна, а теперь вдруг услышали такое известие. Вэй Юнь невольно взглянул на Чу Юй, но та, едва восприняв новость, быстро взяла себя в руки.
В прошлой жизни Гу Чушэн, сын опального чиновника, сумел подняться до самого поста канцлера и это, разумеется, было не случайно. Если подумать, то, пожалуй, единственный человек, перед кем он действительно виноват, — это она. Для простого люда Гу Чушэн был воплощением справедливости; для Императора — опорой державы, столпом трона. Без него шесть ведомств — Ху, Ли, Бин, Гун, а вместе с ними и всё управление — словно бы рушились. Для подчинённых он был начальником, кто награждает и карает по праву; для союзников — надёжным и проницательным человеком слова.
Он был добр ко всем. Ко всем, кроме неё.
Иногда Чу Юй спрашивала себя. Почему именно она? Почему столь безупречный человек явил всю тьму человеческой природы именно на ней одной? Сколько они ни думала, так и не поняла. И в этой жизни Чу Юй решила больше не искать ответа.
Сун Шилань, казалось, тоже знал о том, что связывало Гу Чушэна и Чу Юй, но сделал вид, будто не ведает, и спокойно продолжил:
— Куньян — важный узел снабжения. Гу Чушэн лично сопровождал обоз с продовольствием в Байчэн, да как раз наткнулся на то, что Яо Юн бросил город. Тогда он собрал уцелевших воинов, поднял народ и организовал оборону, чтобы выиграть время и успеть эвакуировать жителей. Потом он с людьми вернулся в Куньян.
— А что теперь с Куньяном? — нахмурился Вэй Юнь.
Сун Шилань пожал плечами:
— Не знаю. Слышал, Гу Чушэн с Яо Юном сильно повздорили. Может статься, через время и Куньян падёт.
Куньян был ключевой точкой. Если он падёт, обратное наступление станет почти невозможным.
Вэй Юнь сжал ладонь, опустил взгляд и промолчал. Когда трое подошли к воротам, Сун Шилань поднял глаза и усмехнулся:
— При нынешнем положении дел, полагаю, Его Величество надеется, что малый хоу примет участие в походе. Жаль, что здоровье не позволяет. Но, думаю, государь уже обдумал, кого вы могли бы рекомендовать вместо себя?
Вэй Юнь не ответил. Чу Юй, толкнув его коляску, вывела его за порог. У ворот уже ждала повозка. Цзян Чунь приподняла занавес и с улыбкой спросила:
— Что ж вы так долго?
Чу Юй, стоя за спиной Вэй Юня, взглянула на неё и ответила с лёгкой усмешкой:
— Маленький седьмой болтал с господином Суном.
Сун Шилань поднял голову и мягко улыбнулся Цзян Чунь. Та, увидев постороннего мужчину, смутилась, но, стараясь сохранить достоинство, кивнула и опустила занавес.
Сун Шилань вместе с Вэй Ся помог Вэй Юню подняться в повозку. Когда тот наклонился, вдруг будто решился на что‑то, поднял голову и спокойно сказал:
— Если я помогу вам, господин Сун, надеюсь, вы не забудете об этой услуге.
— Разумеется, — Сун Шилань улыбнулся, взгляд его потемнел, и, сложив руки в поклоне, произнёс: — Запомню до конца дней.
Вэй Юнь кивнул и вошёл в повозку.
Сун Шилань обернулся к Чу Юй, протянул руку и с лёгкой улыбкой сказал:
— Госпожа, прошу.
Чу Юй, подражая сдержанной манере Вэй Юня, кивнула в знак благодарности, но руки не подала. Она лишь приподняла подол и ступила на подножку. С её руки соскользнул платок. Сун Шилань нагнулся, поднял его и протянул обратно. Когда Чу Юй взяла платок, он тихо усмехнулся:
— У госпожи чудесное масло для волос, пахнет османтусом.
Чу Юй резко подняла глаза, и взгляд её стал острым, как лезвие.
Только что, при всех, она притворилась, будто этот аромат — лекарство для Вэй Юня, а на деле просто по ошибке воспользовалась маслом с запахом османтуса. Сун Шилань, упомянув это, ясно дал понять: он знает, что болезнь Вэй Юня — притворство.
Но к чему он это сказал? Предупреждает? Или намекает на что‑то иное?
Пока Чу Юй размышляла, он легко улыбнулся и взмахнул веером:
— Не пугайтесь, госпожа. Просто подумал, у вас такие большие глаза, наверно, если вас напугать, будет очень забавно.
Большие глаза и потому «забавно напугать»?
Чу Юй остолбенела от странности его логики, прикусила губу, не зная, что ответить. А он уже расправил рукава, поклонился и, всё с той же улыбкой, произнёс:
— Провожаю хоу‑е, госпожу и вторую госпожу. Счастливого пути.
Раз уж хозяин ясно дал понять, что прощается, Чу Юй не стала задерживаться. Бросив на него короткий взгляд, она повернулась и вошла в повозку.
Внутри Вэй Юнь сидел, постукивая пальцем по маленькому столику, и, глядя в окно, о чём‑то думал. Цзян Чунь, устроившись сбоку, листала неоконченную книгу счетов.
