Услышав эти слова, Вэй Юнь не удержался и рассмеялся. Он слегка согнул ногу, положил ладонь на колено, в его глазах мелькнуло насмешливое любопытство.
— Невестка, продолжай.
Хотя он и предложил ей говорить дальше, но уже почти всё понял. Чу Юй не поддалась на его лёгкое настроение, лицо её оставалось спокойным, а голос ровным.
— Он знал, что ты враждуешь с Яо Юном, потому и нарочно создал видимость, будто тот присвоил себе его заслуги. Узнав об этом, ты неизбежно решишь, что они не заодно, и снизишь к нему осторожность. А когда Яо Юн бросит город, а у него отнимут славу, — продолжала она, — это станет для тебя поводом, искрой, что разожжёт огонь, клинком, что отсечёт врага. Он — ключевая фигура, и ты непременно захочешь привлечь его на свою сторону. Сейчас, вероятно, он уже ждёт твоих людей в Куньяне.
— Но если он столь важен, — Вэй Юнь постучал пальцами по колену, задумчиво произнёс, — почему Яо Юн оставил бы его мне? Будь я на месте Яо Юна, я бы либо переманил, либо убил его. Гу Чушэн… — он нахмурился, взглянул на Чу Юй с сомнением: — Это ведь тот самый старший сын рода Гу, которого втянули в дело Цинь-вана?
— Именно, — кивнула Чу Юй. — Сейчас у него нет ни силы, ни защиты, он не способен противостоять Яо Юну. Если тот захочет убить его, Гу Чушэн не сможет даже отбиться. Так что, когда ты прибудешь в Куньян, он, возможно, уже будет человеком Яо Юна.
— Тем более стоит обратить на него внимание, — Вэй Юнь кивнул, но в голосе прозвучала тревога. — А если Яо Юн убьёт его раньше, чем я успею прибыть?
Чу Юй улыбнулась:
— Раз он решился на такой шаг, значит, всё рассчитал. Если Яо Юн и вправду убьёт его — не стоит тратить на это лишние силы.
— Не совсем так, — Вэй Юнь помолчал, потом твёрдо сказал: — Он всё же спас жителей Байчэна. Независимо от того, приму ли я его на службу, нельзя позволить, чтобы такой человек погиб от руки Яо Юна.
Он задумался, потом позвал:
— Вэй Цю.
— Господин, — тот подошёл, покорно склонив голову.
Вэй Юнь бросил ему нефритовый жетон:
— Возьми двадцать тайных стражей и отправляйся в Куньян. Охраняйте Гу Чушэна втайне. Без крайней нужды не вмешивайтесь, сперва посмотрите, на что он способен.
Вэй Цю принял жетон и тихо удалился.
Дом Вэй был старинным родом, столетиями стоявшим прочно, не то что семья Гу Чушэна, чьи корни шатки. Теперь, когда всё наконец успокоилось, Вэй Юнь собрал в свои руки власть рода, и возможностей у него стало куда больше, чем у Гу Чушэна.
Постепенно сердце Чу Юй обрело покой. Она пригубила чай, и поднимающийся пар согрел ей пальцы. Она невольно сжала чашку, будто впитывая из неё тепло.
Вэй Юнь повернулся, заметил, как она держит чашу, и сказал:
— Подбросьте угля в жаровню и принесите лисью шубу.
— Не стоит, — ответила Чу Юй, очнувшись от задумчивости. — Всё хорошо. Есть ли ещё вопросы?
— Нет, — улыбнулся Вэй Юнь. — Раз ясно, что Гу Чушэн не предал тебя, я спокоен. Если ты всё ещё питаешь к нему чувства, я мог бы…
— Уже нет, — перебила она спокойно, глядя на плавающую в чае веточку. — Давным-давно нет.
Вэй Юнь на миг опешил, но не стал расспрашивать. Он лишь кивнул.
Чу Юй тоже не стала задерживаться на этом, а перевела разговор к тому, что тревожило её сильнее всего:
— Когда ты собираешься вернуться на фронт?
— А как ты считаешь, когда будет время? — он поднял взгляд, словно проверяя её.
Чу Юй поняла, что это не просто вопрос, а испытание. Если её ответ совпадёт с его замыслом, он и впредь станет советоваться с ней.
Она немного подумала и тихо произнесла:
— Пусть Яо Юн сперва оступится.
— Насколько сильно? — спросил Вэй Юнь, вглядываясь в неё.
— Настолько, — ответила она твёрдо, — чтобы государь окончательно лишил его власти.
— Сейчас любой, кто выходит на поле боя, вынужден плестись в сетях Яо Юна: интригах, соперничестве, скрытой вражде. Это путь к гибели. Государь, возможно, догадывается о его делах, но из-за множества причин не решается избавиться от него. Лишь когда он увидит, что один только Яо Юн способен привести страну к краху, он решится отпустить его.
Говоря это, Чу Юй смотрела прямо на Вэй Юня. Тот отвёл взгляд к окну. В его лице мелькнула тень сострадания.
— Но тогда, — тихо сказала она, — страна уже будет истерзана, земля — в крови. Маленький седьмой, сможешь ли ты вынести это?
