Через два дня Вэй Юнь получил весть о пропаже Гу Чушэна.
Вэй Цю, хоть и не сумел спасти его, всё же разыскал слугу по имени Чжан Дэн. Тот крепко держал в руках узел, который Гу Чушэн взял с собой перед уходом. Вэй Цю, не решался действовать грубо, ведь он не знал, намерен ли Вэй Юнь налаживать с Гу Чушэном дружбу. По этой причине Вэй Цю был вынужден везти Чжан Дэна в Хуацзин, так и не добившись, чтобы тот отдал свёрток.
Но и без проверки Вэй Юнь почти не сомневался. В узле, должно быть, лежали доказательства, приготовленные Гу Чушэном. Раз тот заранее предвидел, что Яо Юн попытается его устранить, значит, не собирался покорно ждать смерти. Вероятно, именно ради этих доказательств он и задержался в Куньяне.
Теперь, когда Чжан Дэн не желает отдавать свёрток, Вэй Юнь мог бы и силой отнять его, но без Гу Чушэна всё придётся делать самому. А ведь он всего лишь «помилованный потомок преступника», и если он сам подаст жалобу на Яо Юна, даже имея улики, вряд ли Император поверит.
Так или иначе, лучше, чтобы это сделал сам Гу Чушэн. К тому же по совести Вэй Юнь не мог позволить, чтобы человек, спасший жителей Байчэна, погиб без вести и без справедливости.
Если в мире добродетельного убьют злодеи, а никто не вступится, кто тогда осмелится быть добрым?
Размышляя об этом, Вэй Юнь велел:
— Позови старшую невестку.
Вэй Ся откликнулся и вскоре привёл Чу Юй.
Она как раз упражнялась с мечом во дворе. Теперь, когда всё успокоилось, Лю Сюэян почти не ограничивала её, а домашними делами ведала Цзян Чунь, так что Чу Юй вернулась к прежнему распорядку.
Она вошла, вытирая пот платком, её волосы были убраны в девичий узел.
Чу Юй спросила на ходу:
— Что-то случилось?
Вэй Юнь поднял взгляд.
С этой юной причёской она казалась ему особенно близкой, не той степенной госпожой дома Вэй, а живой, чуть дерзкой девушкой. С тех пор как Чу Юй поговорила с Чу Цзинь, она будто что-то отпустила. Исчезла прежняя сдержанная горечь, и проступило то самое гордое своеволие, о котором он когда-то слышал, когда говорили о «старшей дочери рода Чу».
Он помнил, как ещё до свадьбы брата расспрашивал о ней. Говорили, девушка она прямая и горячая. Как-то третья дочь рода Ван насмешливо обмолвилась о ней на конном дворе. Чу Юй хлестнула её плетью, сбив с седла, и, хоть дома получила десять воинских палок, не пошла извиняться.
С тех пор как она вошла в дом Вэй, девушка была слишком сдержанной, и Вэй Юнь уже позабыл, что за «подвиги» стояли за её именем. Такая гордая и непокорная молодая госпожа — редкость даже в столице. Тогда он ещё советовал брату:
— Может, стоит подумать ещё раз? Хоть помолвка и заключена, но с положением нашего рода и с титулом Вэй-шицзы можно было бы и отказаться. Никто бы не осудил.
Вэй Цзюнь лишь почесал подбородок, подумал и ответил:
— Ничего страшного. Раз род Чу сумел с ней справиться, неужто род Вэй не сумеет?
Вспомнив эти слова, Вэй Юнь невольно улыбнулся.
— Что ты смеёшься? — удивилась Чу Юй, останавливаясь.
— Вспомнил, как ты тогда хлестнула третью дочь рода Ван, — с улыбкой сказал он. — Раньше думал, что ты не из тех, кто способен на такое. А теперь вижу, в тебе и правда есть этот дух.
— Она болтала лишнее, а я не умела спорить, вот и махнула плетью, — беззаботно пожала плечами Чу Юй. — Десять палок я выдержала, а она потом две недели притворялась больной. Тоже, поди, нелегко.
Вэй Юнь тихо рассмеялся, пригласил её сесть и подал чашу с грушевым отваром:
— Выпей. Вторая невестка говорит, он охлаждает жар. Ты ведь каждый день тренируешься, а Вань Юэ всё поит тебя имбирным отваром, так и до жара недалеко.
Он велел подать ей накидку и добавил:
— После тренировки с мечом тело горячее, но стоит остановиться. Сразу надень что-нибудь тёплое, иначе…
— Хватит, — перебила Чу Юй, устало махнув рукой. — Ты же обычно молчалив, а тут прямо не умолкаешь. Говори уж, что случилось.
Вэй Юнь понял, что она теряет терпение, и сказал прямо:
— Гу Чушэн пропал.
Чу Юй резко подняла голову.
— Яо Юн всё-таки решил его убить, — продолжил Вэй Юнь спокойно. — Он бросился в реку и ушёл. Вэй Цю потерял след. Теперь, думаю, он скрывается и направляется в Хуацзин.
— В Хуацзин? — нахмурилась Чу Юй. — Чтобы искать тебя или подавать жалобу Императору?
— Разве это не одно и то же? — Вэй Юнь пригубил чай. — Если он идёт жаловаться, значит, идёт ко мне.
— Хочешь свалить Яо Юна и использовать Гу Чушэна как таран?
Она задумалась. Имя Гу Чушэна всё ещё отзывалось в сердце лёгким эхом, но не болью, просто отголоском прошлого.
Вэй Юнь не заметил её настроения и кивнул:
— Раз он сам подал мне этот таран, я не стану его ронять.
— А если его не найдут? Что тогда?
