Вознаграждение, которое ей предложили, было очень высоким. А ещё это была её любимая игра и персонаж, которого она создала в рисунках сотни раз.
— Подождите, — неожиданно сказал голос в трубке. — Мы видели и ваши фан-арты, они замечательные, но все уже опубликованы. Если у вас остались не выставленные рисунки по Star Hit, пришлите, пожалуйста. Возможно, мы используем их для других каналов продвижения.
Глаза Лу Нянь загорелись:
— Есть! Конечно, есть!
Она тут же достала старые файлы, торопливо собрала в архив и переслала.
Ответ пришёл почти сразу: «Получено».
После этого желание рисовать пропало. Она выключила планшет, глубоко вздохнула и ощутила лёгкую, но приятную усталость.
Впереди оставался последний месяц до вступительных экзаменов.
— Ты не хочешь уезжать за границу? — спросил как-то Лу Чжихун, вызвав дочь на разговор.
— Нет, — тихо ответила она, опустив глаза. Это был первый раз, когда она прямо высказала ему своё решение.
— Что ж, ты старалась, — сказал он с оттенком одобрения. — Поступай в Университет Аньчэна. Тинъюань ведь тоже там учится. С твоими результатами и с перспективой по выбранной специальности, это лучший вариант. Если не поступишь, тогда уже подумаем о загранице.
— Хорошо. Спасибо, папа, — ответила она тихо.
Это была, пожалуй, единственная победа, которую она могла себе позволить — остаться в родном городе.
Если бы она заявила, что хочет поехать именно туда, где живёт Цинь Сы, проницательный Лу Чжихун непременно бы что-то заподозрил.
А так Цинь Сы ведь тоже из Аньчэна. Город большой, экономически развитый, и, закончив университет, он, возможно, вернётся сюда работать.
Хотя бы одно небо над головами.
От этих мыслей Лу Нянь почувствовала усталость, но отступать было нельзя. Нужно было продолжать.
Цинь Сы всё это время не подавал никаких вестей.
В ту ночь, измученная учёбой и бесконечными тестами, она сидела над очередным заданием, чувствуя, как усталость и тревога почти разрывают её изнутри. Мысли путались, в груди жгло от бессилия. Она смяла исписанный лист и бросила его в мусорное ведро.
Телефон лежал рядом. Она смотрела на него, пока, не выдержав, не взяла трубку. Пальцы набрали номер, покрытый пылью забвения.
На часах было три часа ночи.
Лу Нянь вовсе не ожидала, что Цинь Сы возьмёт трубку. Она просто звонила без расчёта, без цели, из чистого, неукротимого желания выговориться.
Пусть даже если он проснётся, пусть даже разозлится — ей всё равно. Может, завтра они снова поссорятся, ведь с детства они делали это постоянно: каждый раз, как встречались, непременно ссорились.
Случилось то, чего она меньше всего ждала.
После коротких гудков в трубке послышался знакомый, и всё же немного чужой голос, будто изменившийся за эти долгие полгода.
— Алло? — произнёс он низко, чуть хрипло, с лёгкой усталостью.
Её будто окатило волной. Лу Нянь застыла, не зная, что сказать.
Слышно было только её лёгкое, едва уловимое дыхание, словно прикосновение пера.
Он отвёл телефон чуть в сторону.
— …что-то случилось?
Его голос звучал спокойно, без попытки говорить тише.
Лу Нянь наконец выдавила:
— Ты не боишься, что разбудишь соседей? Сейчас ведь ночь.
— Я не в общежитии, — ответил он.
— В три часа ночи? — Она моргнула. — А… ты не боишься разбудить спящую рядом девушку?
Вот и всё. Говорят же, университетская жизнь развращает. Видимо, уже освоился.
Молчание с той стороны длилось долго.
Лу Нянь вдруг ощутила раздражение, а за ним горечь. Ей хотелось бросить трубку, и будь они рядом, она бы обязательно высказала всё, что думает, обозвала его бессовестным и самодовольным.
Но он наконец произнёс:
— Работаю.
Сказал он это спокойно и коротко.
Экран ноутбука всё ещё светился, цифры на мониторе мерцали. Программа продолжала считать данные. Завтра утром у него лекция в десять, а на столе лежал приклеенный стикер-напоминание с плотным списком дел. Одни уже вычеркнуты, другие ждали своей очереди. Среди бумаг было непрочитанное письмо от Фан Дэна и целая кипа нерешённых задач.
Он успел лишь на минуту задремать, сидя за столом, когда зазвонил телефон. Цинь Сы проснулся сразу и ответил.
За окном под ногами тянулся город. В дневные часы бурлящий машинами и огнями, а теперь погружённый в редкую ночную тишину.
Лу Нянь онемела.
— До сих пор не ложился? — спросила она тихо.
В груди защемило. Наверное, опять подрабатывает, чтобы хватило на жизнь и оплату учёбы.
Она не хотела, чтобы ему приходилось так изнуряться, но знала, что Цинь Сы слишком гордый и никогда не примет её помощи.
— У меня нет проблем с деньгами, — словно прочитав её мысли, произнёс он.
Значит, дело было в другом. В чём-то, что он хотел доказать самому себе.
— Понятно… — прошептала она.
Лу Нянь хотела спросить, не мешает ли ему звонок, но воспоминание о том, что он не писал и не звонил все эти месяцы — даже на Новый год — вновь вызвало раздражение. Пусть сам и кладёт трубку. Но он не клал.
Тишина тянулась. Сквозь неё он слышал её дыхание и шелест ткани. Она, должно быть, села, выпила воды, потом снова легла. Движения её были лёгкими, как у оленёнка.
Наверное, она спала в той самой кровати, как тогда.
…
Его кадык дрогнул. Он закрыл глаза рукой, чувствуя, как к вискам приливает жар. Левой рукой, Цинь Сы неосознанно нажал кнопку записи.
Он как будто снова открыл запретную шкатулку, ящик Пандоры, и внутри всё вырвалось наружу.
За этот год вдали от неё чувство лишь крепло, становясь всё мучительнее.
— Через месяц у меня выпускные экзамены, — пробормотала она, зевая. — Наверное, я не поеду учиться за границу.
Он помнил, как когда-то она с вызовом, говорила: «Уеду далеко, чтобы никогда тебя не видеть».
Теперь её голос звучал мягко и чуть дрожал. Она свернулась в клубочек под одеялом, сжала пальцы ног от волнения, от стыда, от чего-то неосознанного. А это ведь значило, что у них может быть шанс увидеться вновь.
Послесловие автора:
Хи-хи.
Позже кое-кто будет вынужден всё это признать.
Лу Нянь (ровным голосом):
— Ты просто бессовестный. Повтори-ка ещё раз. Я это запишу.
Сы-Сы: — …
(Вот и как после этого жить?)
