Лу Нянь не была настолько жестокосердной. После той пощёчины, когда она увидела, как он сидит, понурив голову, сердце её невольно смягчилось. Всё‑таки она знала его с детства. Они росли бок о бок, делили радости и обиды, и те чувства, что она к нему питала, были вовсе не притворством.
Дом был новый, двухуровневый: внизу — столовая, гостиная и кабинет, спальни — наверху. Ни следа прежних жильцов, всё вычищено до блеска, воздух пах свежестью нового жилья. Похоже, купив этот дом, он сам почти не жил здесь. Ни посуды, ни продуктов. Холодильник был пуст. Лу Нянь не умела готовить, поэтому пришлось вызвать доставку, но в этом она уже была опытной. Она ведь не раз заботилась о нём прежде.
Лу Нянь достала лекарства.
— Вставай, пора принять таблетки.
Он послушно поднялся с дивана. Чёрные волосы растрепались, пряди падали на лицо, скрывая выражение глаз. Только его бледные, холодные пальцы осторожно приняли из её руки таблетки, и он без возражений проглотил их.
— Теперь поешь, — сказала Лу Нянь.
Она дождалась, пока он доест. Приступ боли, кажется, отступил. На лице Цинь Сы проступил лёгкий румянец, хотя слабость ещё держала.
— Лекарства я оставила здесь, — тихо сказала она. — Принимай трижды в день, по времени.
Помолчав, она добавила:
— И не забывай нормально питаться.
Она разложила упаковки на журнальном столике, аккуратно подписала, когда и что пить. Цинь Сы молча слушал. Лу Нянь знала, что память у него отличная, повторять не нужно.
— Я пойду, — сказала она наконец.
Надо было вернуться к Цю Ли и поговорить с Чжао Яюанем, объяснить всё.
Не успела она сделать шаг, как он поднялся. Его высокая фигура заслонила свет.
— Чего ты хочешь? — нахмурилась Лу Нянь.
Он сжал губы, долго молчал, потом хрипло произнёс:
— Дом рода Лу уже опечатан.
— Мне есть, где жить, — спокойно ответила она. — Не обязательно возвращаться туда.
Он опустил взгляд, голос его звучал глухо:
— Здесь ближе. И до университета, и до больницы.
Это было правдой. Дом Цинь Сы стоял в удобном месте, рядом и университет Аньчэна, и больница.
— У меня есть деньги на такси, — возразила она. — Да и дел сейчас не так уж много.
Она попыталась обойти его, но он не двинулся. Высокий, с опущенными глазами, он возвышался над ней почти на голову.
— Чего ты всё‑таки хочешь? — повторила Лу Нянь.
Он побледнел, губы сжались в тонкую линию. Наконец, он едва слышно сказал:
— Останься.
Цинь Сы хотел, чтобы она осталась, чтобы он мог видеть её каждый день.
Бледное лицо, впалые щёки, тени под глазами. Он выглядел измученным, и Лу Нянь вспомнила, каким гордым и холодным он всегда был, даже в самые трудные годы. Никогда прежде он не просил так униженно.
Она вспомнила, как недавно он шептал ей на ухо, умоляя не уходить. И, как бы она ни убеждала себя, сердце снова дрогнуло.
Она решила, что останется на несколько дней, пока он не поправится, пока Лу Чжихун не выйдет из больницы. Потом она уйдёт.
— Мне всё равно нужно съездить, — мягко сказала она. — Надо поговорить с Яюанем и забрать свои вещи.
Она собиралась извиниться перед Чжао Яюанем. Как бы ни сложилось, он всегда относился к ней искренне.
При упоминании имени другого в глазах Цинь Сы мелькнула тень, но он быстро спрятал её. Он был слишком умен, слишком рано научился читать по лицам людей, чтобы выжить. Только рядом с ней он становился неловким, почти мальчишкой.
Цинь Сы уловил в её словах надежду и позволил ей уйти. Когда она вышла, за спиной послышались шаги. Он шёл следом.
— Я отвезу тебя, — сказал он, не глядя.
— Ты же болен.
— Уже нет.
Она вздохнула. Лу Нянь поняла, если не позволит, он всё равно не отпустит. Неужели боялся, что она не вернётся?
Перед тем как сесть в машину, Лу Нянь позвонила Чжао Яюаню. Его телефон был недоступен. Сердце сжалось. Неужели он сердится и потому не отвечает?
Цинь Сы видел её расстроенное лицо в зеркале, его пальцы на руле побелели, но он ничего не сказал.
Он ждал снаружи, пока она вошла в дом Цю Ли. Чжао Яюаня там не оказалось.
— Сяо Цю, где Яюань? — спросила она.
— Его забрали домой, — ответил Цю Ли. — Родные приехали. Сказал, что хочет немного остыть, потом встретится с тобой.
— А помолвка? — голос Лу Нянь дрогнул.
— Он сказал, что виноват сам, и просил тебя не переживать. Считай, что ничего не было.
На деле старший Чжао сам приехал и объявил, что помолвка отменяется.
