Он всё время говорит с ней свысока, даже когда просит о самом важном. И за те годы, что он исчез, ни слова объяснения.
— В конце концов, замуж выходить не обязательно, — сказала она. — Хороших мужчин в мире много, не стоит вешаться на одном дереве.
Она встала на цыпочки, обвила его шею и, резко потянув вниз, коснулась его губ. Он тяжело вдохнул, тело само отозвалось на её движение. В лучах заката их тени переплелись.
Она вела, а он следовал. От одного лёгкого поцелуя его глаза затуманились, дыхание сбилось, а в уголках глаз заиграл влажный блеск.
Первый настоящий поцелуй после их разлуки. Но девушка вовремя отстранилась и, улыбнувшись, сказала:
— Похоже, удовлетворять умею скорее я.
Он покраснел до ушей, не в силах ответить.
Лу Нянь, смеясь, стерла с губ блестящую каплю, и её лицо показалось ослепительно красивым в мягком свете заката. Оно было уже не девичьим, а женственным, как изящная орхидея в саду.
Она легко выскользнула из его объятий:
— У меня дела вечером, пойду. Работа есть, да и мужчин не не хватает.
Мин‑гэ и Сяо Цю проводили Хуан Мао в брачную комнату и вернулись далеко за полночь.
— Устал до смерти, — потянулся Мин‑гэ. — Кто бы мог подумать, этот паршивец и вправду женился.
Сяо Цю улыбнулся:
— Пора уже было.
Они оба радовались за Хуан Мао. Видно было, что пара счастлива.
Но едва они открыли дверь бара, Мин‑гэ зевнул и тут же застыл. В полумраке сидел человек.
— Чёрт, напугал до смерти! — выдохнул он.
Цинь Сы сидел неподвижно, в темноте, без звука. От него не пахло алкоголем, но в его тишине было что‑то ледяное.
Мин‑гэ сразу понял: опять поссорились с Нянь‑Нянь.
— Что случилось? — осторожно спросил Сяо Цю. — Цинь‑гэ, снова с Нянь‑Нянь не поладили?
— Я сделал ей предложение, — холодно ответил он. — Она отказала.
Он ослабил ворот, откинулся на спинку дивана, длинные ноги вытянул вперёд, взгляд потух.
— Ты… сделал предложение? — Мин‑гэ вытаращил глаза. — Шутишь?
Встретившись с ледяным взглядом Цинь Сы, мужчина осёкся.
— И она отказала? — пробормотал он.
Сяо Цю поёжился, но всё же осмелился спросить:
— Цинь‑гэ, а как именно ты… э‑э… предложил?
Цинь Сы сухо пересказал сцену.
Мин‑гэ и Сяо Цю переглянулись.
— Это же не предложение, а допрос, — выдохнул Мин‑гэ. — Удивительно, что она тебя не ударила.
Он почесал затылок:
— Неужели нельзя было хоть раз склонить свою гордую голову, сказать что‑нибудь по‑человечески? Вы ведь столько лет знакомы. Ты хоть раз приглашал её на свидание? Признавался? Нет? А теперь сразу жениться?
Цинь Сы молчал.
— Предложение — дело серьёзное, — продолжал Мин‑гэ. — Нужно место, слова, немного романтики. И вообще, начни хотя бы с того, чтобы стать её парнем.
«Стать парнем…» — эхом отозвалось в его голове.
Он вспомнил её слова: «Ты мне действительно нравился. Очень».
Уши запылали. Он резко поднялся.
— Куда ты? — окликнул Мин‑гэ.
— К ней, — коротко бросил он.
В это время Лу Нянь действительно была занята. Она позвала Цю Ли, чтобы он вернулся в дом Лу. Теперь, когда Лу Чжихун там не жил, вход для неё был свободен.
Цю Ли давно не бывал в этих стенах. Глядя на дом, тонущий в вечерней тьме, он молчал. Здесь не осталось добрых воспоминаний, но именно здесь нужно было поставить точку.
Лу Нянь привела его в комнату Чэн Минъин.
— Я иногда прихожу сюда, прибираюсь, — сказала она.
На столике стояла свежая чаша с подношениями, над ней — портрет красивой женщины с гордым, ярким лицом. Черты Лу Нянь и Цю Ли напоминали её, но в них не было той ослепительной силы.
Цю Ли молча зажёг благовоние.
— Мама была добрая, — тихо сказал он. — Часто пела нам колыбельные.
Он помнил это, хоть и был ребёнком. Потом мать внезапно умерла, Лу Нянь изменилась, а в дом вошла Хэ Тянь, и всё рухнуло.
— Наша детская комната осталась? — спросил он.
— Да, — кивнула она. — Всегда была заперта.
Она усмехнулась:
— Всё, что касалось тебя, из дома убрали. Если бы не Яюань, я, наверное, никогда бы тебя не нашла.
Цю Ли улыбнулся.
Лу Нянь распахнула дверь. Внутри всё застыло во времени: маленькая горка‑слон, качели, плюшевый медвежонок, игрушечный поезд.
— Я любил этот поезд, — сказал он, присев.
