Этот городок стоял у самого рубежа между Западным и Восточным континентами. За ним, совсем недалеко, начинался лес. Это было владение кровавого рода. В его тени обитали оборотни, гигантские пауки и иные дикие твари, а в самом сердце чащи, говорили, скрывалась хижина ведьмы. Никто, однако, туда никогда не ступал.
Город жил неплохо. Торговцы, направлявшиеся на Восток, часто останавливались здесь. Постоянных жителей было немного, слишком близко лежали земли кровопийц. В сезон их охоты по ночам бесследно исчезали люди; иной раз пропавшего находили только уже в виде высушенной человеческой кожи. Потому каждую зиму, ровно в восемь вечера, когда солнце клонится за горизонт, все дома запирались наглухо. За стены выходили лишь дозорные рыцари, остальным запрещалось даже выглядывать наружу.
На окраине, в узкой переулочной тени, жил один молодой человек. Его звали Цинь Сы. Он вырос здесь, в этом холодном городе. Говорили, что он — сын восточного купца, некогда оставившего здесь незаконного ребёнка после краткой забавы. Родителей у него не было, и детство он провёл на улицах.
С малых лет мальчик поражал красотой, но чем старше становился, тем явственнее проступала в нём чужая кровь: густые чёрные волосы, тёмные глаза — всё в нём отличалось от местных. К этому прибавлялась замкнутая, холодная натура, и потому издевательства и презрение сверстников сопровождали его с детства.
Но всё переменилось, когда ему исполнилось десять. По обычаю, всех подростков подходящего возраста приводили на церемонию отбора, и Цинь Сы неожиданно оказался среди избранных. Его увезли в северную столицу Империи учиться в рыцарском ордене. Говорили, что дар у него редкий, и успехи выдающиеся.
Когда город вновь подвергся нападению кровавого рода, его временно направили сюда, в гарнизон. Он почти не разговаривал, стал ещё холоднее, чем прежде. Но теперь многие девушки смотрели на него с восхищением. Происхождение и кровь забывались перед званием охотника на демонов. Красивое лицо, гибкая, сильная фигура. Даже если бы он стал лишь мимолётным любовником, никто бы не пожалел.
По уставу рыцари, служившие в столице, обязаны были хранить целомудрие до конца службы, но в смутное время на это мало кто обращал внимание. Цинь Сы же держался особняком. Он отверг и самую красивую девушку города, и младшую дочь градоначальника, будто решил довести этот формальный обет до конца.
О нём ходили разные слухи: кто-то называл его надменным, кто-то — холодным, а его загадочное происхождение и стремительный взлёт стали любимой темой для пересудов.
С наступлением зимы оживали кровососы. Патрули теперь выходили чаще, по пятеро в группе. Цинь Сы был не только самым нелюдимым среди них, но и самым сильным. На учениях он неизменно занимал первое место.
Во время одной, казалось бы, обычной вылазки они столкнулись с тремя вампирами. Последний из них, судя по всему, был из высших. Когда его повергли, он попытался вымолить пощаду.
Цинь Сы взглянул на него с лёгким отвращением, и серебряный клинок одним движением отсёк голову.
Отрубленная голова покатилась по земле, губы шевельнулись, и хриплый голос прошептал:
— Я проклинаю тебя, гордый рыцарь. Ты сам станешь одним из нас, навеки обречённым жить во мраке, питаться кровью, как те крысы, что тебе так отвратительны…
Договорить он не успел: голова обуглилась, тело рассыпалось прахом под солнечным лучом.
Юноша опустил взгляд и спокойно вытер кровь с лезвия. Всё, что требовалось, он сделал.
Вернувшись домой, Цинь Сы снял перчатки и заметил на пальце крошечный порез. Он был уверен, вампир не успел его укусить. Но рана существовала, и объяснить её он не мог.
Зимой город занесло снегом, дороги закрыли, связь со столицей прервалась. Сообщить начальству о странном происшествии он не мог. Если заражение действительно произошло, у него были две недели — инкубационный срок. Если за это время не проявятся признаки, значит, всё обойдётся.
Он взял отпуск и решил запереться дома. Если же обратится — поступит, как поступал с тысячами подобных тварей: покончит с собой.
Ветер выл, предвещая метель. Город стих. Он сходил в лавку и купил еды на полмесяца.
На углу, у кучи мусора, Цинь Сы заметил маленькую фигурку. Проходя мимо неё, он не остановился, но та вдруг поднялась и, спотыкаясь, пошла за ним.
— У меня больше нет дома… ни родителей. Господин, приютите меня хоть на время? — робко произнесла девочка.
Белая тонкая юбка открывала бледные щиколотки, покрасневшие от холода.
У неё были густые тёмно‑пепельные волосы почти до колен и глаза цвета янтаря — тёплые, как мёд.
Бродячих сирот в городе хватало, и Цинь Сы привык к такому зрелищу. Но девочка не отставала. Она дошла с ним до самого порога.
Он даже не задумался и отказал.
— Найди постоялый двор, — сказал он низким, чуть хриплым голосом и захлопнул дверь.
Лу Нянь осталась на улице. Она была ведьмой, причём из рода чаровниц, тех, что покидают лес, чтобы искушать мужчин. Это было её первое задание, и опыта у неё не было.
Говорили, чтобы околдовать мужчину, нужно сблизиться с ним, но она не хотела унижаться. Несколько дней она бродила по дорогам, никого не находя по душе: то слишком высокий, то низкий, то уродливый, то дурно пахнет.
И вдруг она увидела его, стройного, в форме, с чёрными волосами и холодным лицом. Он был красив, как выточенный из мрамора, и от него исходил чистый, свежий запах, в котором чувствовалась сила.
