— Ты слишком худая, — пробормотал он так тихо, что слова едва сорвались с губ.
Она не расслышала. Он покраснел и, отведя лицо, повторил чуть яснее:
— Слабая ты. Ударят — и сразу упадёшь.
Лу Нянь заморгала. Почему кто-то должен её бить? Разве только сам Цинь Сы, ведь он вечно грозится это сделать.
Она развернула фантик и с наслаждением съела виноградную пастилу.
— Ты очень добрый.
Он растерялся. Эти слова ударили прямо в сердце, сбив дыхание.
— Сегодня у тебя прямо удивительно хорошее настроение, — поддразнила она, смеясь.
Он стиснул губы, сердце билось так, что казалось, оно выскочит наружу.
— Так чего ты хотела? — резко спросил он, ненавидя себя за то, что позволил ей увидеть его таким.
Лу Нянь поставила баночку с леденцами на скамью:
— Ах, я совсем забыла! — Она поспешно достала из рюкзака аккуратно упакованную коробочку и протянула её Цинь Сы.
Он не взял. На его лице отразилось что-то трудноописуемое, а она и не заметила и продолжила с невинной искренностью:
— Это от моей одноклассницы. Она очень красивая и по-хорошему милая.
Голос юноши похолодел окончательно:
— Ты позвала меня сегодня ради этого?
Лу Нянь кивнула:
— Конечно. Иначе вряд ли стала бы отвлекать тебя сейчас.
Он был по уши в подготовке к экзаменам, и если бы не просьба одноклассницы, она сама не решилась бы мешать. Да и подарок, как ей казалось, — всегда маленькая радость, способная хоть немного поднять настроение.
А на самом деле, ей просто хотелось его увидеть. Сколько бы ни прошло времени, внутри оставалось странное, привычное с детства чувство: нужно убедиться, что с ним всё в порядке, что он не свернул с правильного пути, и тогда можно снова выдохнуть спокойно.
Заметив выражение его лица, она вдруг насторожилась. Цинь Сы всегда говорил резко, но даже для него это было слишком.
— Ты ведь не должен злиться, — робко попыталась она. — Я же ничего плохого не сделала.
Юноша молчал, взгляд его стал ледяным. Его черты лица за эти годы окрепли, глаза вытянулись, в их узкой глубине застывала холодная отчуждённость.
Лу Нянь не понимала, отчего он снова сердится, ей было до слёз обидно.
Из коридора донёсся торопливый топот. Сюй Хуэй подбежал, выдохнув:
— Нянь-Нянь, вот ты где!
Он заметил стоящего рядом с ней угрюмого юношу и невольно понизил голос:
— Сегодня за тобой приехал дядя, он попросил меня отвести тебя.
Шестнадцатилетний Сюй Хуэй с лицом, усыпанным прыщами, был ниже Цинь Сы и совсем не примечателен внешне, но он глядел на Лу Нянь так преданно, что и скрыть этого не пытался.
— Нянь-Нянь, давай я понесу твой портфель? Сегодня учитель возвращается домой, он ждёт тебя к ужину.
Он хлопотал вокруг неё искренне и без тени усталости. Сколько Лу Нянь себя помнила, он всегда был таким. Впрочем, вокруг неё и прежде хватало подобных «рыцарей».
Когда она обернулась, Цинь Сы уже исчез. Коробочка с подарком лежала нетронутая на скамье, оставленная им без внимания и словно осиротевшая.
В машине Сюй Хуэй, набравшись храбрости, тихо спросил:
— Нянь-Нянь… вы с ним всё ещё… поддерживаете связь?
— Да, — угрюмо отозвалась она.
Она и правда не понимала, отчего он так внезапно разгневался. С самого детства Цинь Сы был труден для понимания, но раньше она хотя бы знала, что ему нравится, а что вызывает раздражение. Теперь, чем старше они становились, тем дальше расходились пути. И в будущем таких недоразумений, наверное, будет только больше.
За ужином Лу Нянь поразило, что отец сам заговорил о Цинь Сы.
— Папа, тебе что-то от него нужно? — удивилась она.
— Ешь, — коротко бросил Лу Чжихун.
Хэ Тянь, прихлёбывая густой суп с морским огурцом, только усмехнулась и промолчала.
Цинь Сы тем временем приближался к выпускным экзаменам.
Но теперь всё было не так, как три года назад. После той ссоры никто в Лу семье больше не вмешивался в его решения. И сам он не обсуждал с Лу Нянь, куда собирается подавать документы.
Разве это не была свобода, о которой он мечтал?
Однако, получив её, он не ощутил радости. Учёба и бесконечные подработки заполняли каждый день. Цифры на его банковском счёте росли. Он стремился как можно скорее вернуть все деньги, потраченные семьёй Лу на него. Казалось, стоит расплатиться, и тень прошлого исчезнет вместе с унижением и болью.
А лето становилось всё ярче и жарче. Лу Нянь выходила из мастерской с папкой для акварелей в руках. На щеке у неё блестела капелька краски, ресницы поднимались изящным веером, а лицо в солнечном свете казалось живым и юным наброском художника, трогательно неумелым в своей свежести.
Слишком прекрасным, чтобы быть реальностью.
Особенно для него…
Он смотрел издалека и ощущал только боль, такую глубокую, что невозможно было выразить словами.
✦ Авторское послесловие:
Когда они будут вместе, Нянь-Нянь узнает об этой его «болезни» — невыносимом упрямстве и тонкой, как бумага, коже.
— Сы-Сы самый лучший. С самого детства я любила только его.
— Хватит…
Играя с ним, Нянь-Нянь веселилась до слёз, а все его грозные предупреждения разбивались в прах.
