После её слов повисла пауза.
— Так ты… знаешь поблизости какой-нибудь отель? — осторожно спросила Лу Нянь, словно пробуя почву.
— Нет, — отрезал Цинь Сы.
— Правда? — удивилась она. — Я думала, ты часто бываешь в таких местах.
Она сказала это без тени задней мысли просто исходя из того, что Цинь Сы уже несколько лет жил отдельно от семьи Лу, снимал жильё, подрабатывал на каникулах кем только ни приходилось. В её представлении он был человеком, повидавшим жизнь.
Невозможно было рассмотреть выражение его лица в темноте. Он некоторое время молчал, а потом глухо произнёс:
— Я не живу в гостиницах.
Пауза. И уже жёстко добавил:
— Если хочешь, ищи сама.
Лу Нянь растерялась. Опять словно наступила на больное место. Вот он, прежний Цинь Сы… холодный, колючий, неприступный.
Они шли молча, пока не добрались до старого чердака, где он когда-то жил.
Дом семьи Сюй погрузился во тьму, окна не светились. Хозяева давно спали. Лу Нянь удивлённо увидела, как Цинь Сы достал ключ и без труда открыл дверь.
— Я думала, ты давно его выбросил, — прошептала она, чтобы никого не разбудить.
Воздух был неподвижен; тёмный коридор поглощал их дыхание. Тихий голос Лу Нянь, мягкий, как лёгкое касание пуха, прозвучал почти у самого его уха. От этого едва ощутимого дыхания кровь мгновенно прилила к его ушам. Он крепко сжал губы и, не оборачиваясь, отступил на шаг, будто отгораживаясь.
Лу Нянь промолчала.
«Ладно, — подумала она. — Он просто такой. Не любит лишних слов. Главное, что он здесь. Этого достаточно».
Она пошла за ним наверх. У двери чердака Цинь Сы повернул ключ, и створка, словно запертая на годы, с тихим скрипом открылась.
Запах пыли ударил в нос. Свет, падавший с лестницы, освещал тонкие паутинки в углу. Когда-то это было место его детства, а теперь всё казалось заброшенным.
Он вырос, и теперь, чтобы войти, ему пришлось нагнуться.
— Подожди снаружи, — коротко сказал он.
Она застыла у двери, сжав в руках зонт.
Честно говоря, ей было не по себе. Чердак, ночная тьма, шорох дождя за окном — всё это вызывало странную тревогу. Сегодня ей особенно не хватало уверенности, хотелось держаться ближе к живому человеку.
Цинь Сы заметил её страх. Он помолчал, будто борясь с собой, и, не глядя, бросил:
— Я быстро.
— За минуту? — спросила она несмело.
Он молчал.
— Ну, ладно, за пять, — шепнула Лу Нянь, — только не обманывай, я засеку время.
Цинь Сы тяжело выдохнул и скрылся в темноте.
Она осталась ждать, прислонившись к стене. Прошло меньше пяти минут, как дверь вновь открылась.
Он вышел с тем же непроницаемым лицом, в руке у него было что-то маленькое, блеснувшее при свете фонаря, а потом исчезнувшее в кармане.
Что именно, рассмотреть она не успела, да и не стала спрашивать. Если захочет — скажет сам, а если нет — не вытянешь.
Её волновало другое. Теперь, когда он взял своё, он ведь уйдёт?
На часах было почти одиннадцать. В особняке Лу уже погасли все огни. Из-под навеса дома Сюй, если взглянуть в сторону, особняк Лу стоял в темноте, как огромный зверь, притаившийся под дождём.
Лишь одно окно всё ещё светилось, то самое, где её комната.
Оно мерцало, словно приоткрытый в ночи холодный глаз, неустанно наблюдающий за ней.
Лу Нянь невольно поёжилась и чуть приблизилась к Цинь Сы.
Он почувствовал это движение и посмотрел на неё краем глаза. После короткого молчания он всё же спросил:
— Что с тобой происходит?
Лу Нянь опустила глаза, глядя на собственные туфли. Голос её прозвучал тихо, почти неслышно:
— Я… я просто перед сном случайно посмотрела одну серию фильма ужасов. Там была девочка примерно моего возраста, и ночью из её шкафа вылез призрак… Вот я и испугалась.
Она явно что-то скрывала.
Цинь Сы промолчал. Его тёмные глаза долго и спокойно изучали её лицо, но он не стал разоблачать эту грубую ложь.
— Поэтому я побоялась оставаться одна, — добавила Лу Нянь почти шёпотом. — Захотелось, чтобы кто-то был рядом.
Если в начале ей и пришлось прибегнуть ко лжи, то сейчас это была чистая правда.
— Цинь Сы, а ты где сейчас живёшь? — спросила она. — У тебя там… много места?
Они стояли под навесом, и Лу Нянь ощущала, как от него исходит мягкое, живое тепло, такое, которого ей отчаянно не хватало.
Она продолжала настаивать, голосом и взглядами намекая на то, чего не могла сказать прямо.
— Даже не думай об этом, — холодно оборвал он.
На самом деле, дом, где он теперь жил, ещё не был окончательно обустроен. Он снимал комнату у Мин-гэ. Всего три помещения: одно у него, второе у хозяина, третье делили между собой двое барменов. Все — грубые, шумные, чужие мужчины. Чистого постельного белья у него не было. Да и вообще, в комнате стояла только одна кровать. Он не мог привезти её туда. Не сейчас.
Лу Нянь потупилась и пробормотала:
— Какой же ты жадный. — Потом добавила с обидой: — Но я ведь ещё несовершеннолетняя… В отеле мне не дадут снять номер.
Он помолчал, потом коротко сказал:
— Дадут.
— Что?
— Номер в гостинице, — пояснил он, отводя взгляд.
Она моргнула. Мысль мелькнула абсурдная: «Неужели он действительно… Но нет, конечно, он просто так сказал. Или нет?»
Он не улыбался и не шутил.
Сердце Лу Нянь странно дрогнуло. На секунду ей действительно захотелось пойти с ним, просто уйти куда угодно, лишь бы не возвращаться в тот холодный дом.
Но дождь внезапно усилился, и яркая вспышка молнии озарила всё вокруг. В этом свете она увидела его чёткий, чистый, словно вырезанный из мрамора, профиль и одновременно силуэт особняка Лу за его спиной: огромный, тёмный, как зверь, притаившийся в темноте.
Мысль о доме остудила её мгновенно.
