Линь Тянь никак не могла отделаться от мысли. Похоже, она действительно столкнулась с тем самым чудовищем из старинных преданий.
Горный туман не рассеивался. Он клубился и тянулся всё дальше, словно живое существо, и холодными струйками обвивался вокруг её щиколоток. В самой гуще белого тумана из-за искривлённого мхом покрытого дерева осторожно выглянул силуэт. Это был юноша в обломанной маске из звериных костей. Его фигуру окутывал широкий лоскут ткани, то ли изношенное одеяние, то ли просто выцветшая от времени тряпица, которая едва прикрывала сухое, гибкое тело. Сочетание древней маски и этой странной «одежды» придавало ему дикость и пугающую загадочность.
— Демоны, — словно эхом прозвучал в памяти голос бабушки, — надевают маски и выходят в дождливые туманные дни или в ночь полнолуния. Если девушка, сбившись с дороги, увидит их лицо, её уведут и больше её никто не увидит.
Линь Тянь будто окаменела, когда почувствовала на себе тяжёлый взгляд «этого существа». Она хотела бежать, но словно сама дымка стянула её, сковала движения, лишила воли. Это ощущение чужого присутствия не могло принадлежать человеку. Оно давило на сознание, будто ледяная лапа легла прямо на грудь.
И всё же откуда-то взялась крошечная искра смелости. Девушка дрожащими руками нащупала ремешок сумки, вынула половину яблока и приготовленный заранее куриный окорочок, её единственный обед. Девушка подняла их обеими руками и с пересохшим горлом прошептала:
— Всё… всё тебе. Только не ешь меня.
Видимо, запах пищи достиг цели. Та фигура в тумане напряглась, будто колебалась, а затем стремительным рывком оказалась совсем близко. Ветер, поднятый его движением, взметнул листья, а густая пелена разлетелась, как вода, потревоженная упавшим камнем.
Шум в кронах усилился. Линь Тянь, раскрыв глаза до предела, чувствовала, что даже дыхание у неё отняли.
Он был высоким. Судя по телосложению, скорее юноша. Наклонив голову, он коснулся носом яблока в её ладони, но брезгливо отвернулся. Потом он наклонился к другому краю и, обнюхав мясо, схватил его острыми зубами, выдернув одним движением.
В тот миг Линь Тянь заметила, что у него из коротких серебристо-серых волос торчали остроконечные звериные уши, а на губах поблёскивали два длинных, белые как кость клыка.
— Тянь-Тянь! Где ты? — бабушкин зов прозвучал издалека и нарушил тишину леса.
Юноша вздрогнул. Золотистые, словно из крошек расплавленного металла, глаза сузились. Сжимая зубами куриную ножку, он в несколько прыжков взвился на верхушки деревьев и растворился во мраке.
Туман почти сразу начал рассеиваться, и только рука Линь Тянь с яблоком в пальцах дрожала, когда она с облегчением перевела дух.
— Бабушка, — уже по дороге вниз, прижимая к себе корзинку с собранными дикими грушами, робко спросила она, — а вдруг это был волчий ребёнок? Вы ведь рассказывали, как раньше волки приходили в деревню и утаскивали детей.
Старушка, согнувшая спину под вязанкой дров, неторопливо ответила:
— Ой, глупая. Это всё старые байки, чтобы дети слушались. Волков в наших местах давным-давно нет, последний раз я их вой слышала, когда твой отец родился, а это уж больше сорока лет прошло. Где ж теперь возьмутся какие-то «волчьи дети»!
Не волчонок, и при этом в маске…
Линь Тянь почти не сомневалась в том, что встретилась с настоящим демоном.
