В темном, сыром тоннеле Мэн Жуй стремительно отпрянул в сторону, но лезвие уже успело вонзиться ему в спину. Он оперся на каменную стену и, глядя на мужчину, спешно выронившего кинжал, произнёс с изумлением:
— Ты… Фу Няньюй?!
Ню Чжиин тоже не понимала, что происходит, и, глядя на мужа, воскликнула:
— Няньюй, что ты творишь?!
— Я… я не знаю, — Фу Няньюй в отчаянии обхватил голову, трясясь, будто пытаясь проснуться от кошмара.
— Хм! — усмехнулся Цзинь Яогуан, кашлянув дважды. — Теперь, когда вы услышали всю правду, пусть смерть станет для вас избавлением.
Цзинь Чуань оскалился. В его взгляде вспыхнул холодный блеск. Мэн Жуй обречён, а остальные ему не ровня.
— Нет! Не так! — вскрикнул Фу Няньюй. — Господин Цзинь, вы обещали пощадить меня и Чжиин! Вы дали слово, я потому и согласился помочь!
Цзинь Яогуан холодно усмехнулся:
— Прости, я передумал. Людям вроде тебя доверять нельзя.
Цзинь Чуань шагнул вперёд и с размаху ударил. Фу Няньюй бросился перед женой, выкрикнув:
— Не тронь Чжиин!
Удар Цзинь Чуаня был страшен, он был уверен, что сейчас раздробит грудь этому ничтожеству. Цзинь Яогуан прикрыл глаза, ожидая крика боли, но звука не последовало.
Он открыл глаза и застыл. Цзинь Чуань лежал на земле, а рядом стоял человек в серо-белом одеянии, с жуткой синей отметиной на лице. Кто ещё, если не Мэн Жуй!
Он стоял прямо, живой, невредимый. Кинжал торчал у него в спине, но крови почти не было.
Цзинь Чуань вытаращил глаза:
— Н-невозможно! Я же видел, как лезвие вошло тебе в сердце! Как ты выжил?!
Мэн Жуй медленно развернулся, и с его одежды осыпался серебристый порошок. Половина клинка отломилась и с глухим звоном упала на землю.
Цзинь Яогуан с горечью прошептал:
— Значит… ты заранее знал, что Фу Няньюй нападёт на тебя?
— Да, — спокойно ответил Мэн Жуй. — Я следил за каждым его движением. Когда он выхватил кинжал, я собрал всю внутреннюю силу в точке удара и разрушил лезвие.
— Но как ты понял, что это будет он? — спросил Цзинь Яогуан.
Мэн Жуй на миг задумался:
— В Чуньфэнтане я нашёл следы. Я обследовал комнату Ма Хэ, где он жил один, и нашёл две восковые бумаги. На одной был список клиентов, покупавших тайные лекарства. На другой — список имён с суммами серебра. Среди них я увидел имя Фу Няньюя. Пятьсот лян серебра.
Он посмотрел на побледневшего мужчину:
— Фу Няньюй… Фу Дань не была похищена. Ты продал её. Верно?
Словно удар грома пронзил разум Фу Няньюя. Он покачал головой, бормоча невнятные слова. Ню Чжиин смотрела на него, не веря своим глазам.
— Это правда? — прошептала она.
Фу Няньюй заплакал, голос дрожал:
— Я… я не хотел больше жить в нищете. Я устал смотреть, как ты страдаешь, как мы болеем и не можем позволить себе лекарство… Ма Хэ сказал, что найдёт для Дань-Дань хорошую семью, где о ней позаботятся. Я… поверил. Я не знал, что он лгал… Прости меня, Чжиин, я не хотел обманывать, не хотел продавать дочь… Я ошибся!
Он рухнул на колени. Чжиин ударила его по лицу и на щеке проступили пять кровавых полос.
— Не называй меня по имени! — кричала она. — Я тебя не знаю! Ты чудовище!
Старик Куа тяжело выдохнул:
— Значит, и убить Мэн Жуя тебе тоже велел Цзинь Яогуан?
Фу Няньюй с ненавистью взглянул на Цзинь Яогуана и кивнул:
— Когда Дань-Дань исчезла, я понял, что натворил. После гибели Ма Хэ мне стало страшно, и я хотел вернуть дочь. Я пошёл в Чуньфэнтан к управляющему Суню, но встретил Цзинь Чуаня. Он грубо выгнал меня. А потом вернулся и пригрозил убить Дань-Дань, если я не стану следить за Мэн Жуем. Сказал, что расскажет Чжиин, кто продал ребёнка. Я притворился, что согласен, но ничего не сказал. А сегодня… он сунул мне нож и велел убить. Я… я не знаю, что на меня нашло… Чжиин права, я подонок, я зверь…
Он опустил голову.
