Ли Сы считал, что в доме Цзи ещё могут скрываться улики, и потому явился туда вновь.
Сы Тубо велел позвать заведующего Собачьим колодцем Хуана, псарника Чэнь Эргоу, Жун-маму, молодую хозяйку Нин Суцин и художника Лу Цяньбо.
Для начала Сы Тубо изложил, отчего погиб Цзи Лян, а именно от укушенной шеи. Ли Сы молчал, только смотрел на лица и ловил малейшее дрожание бровей и зрачков. На большинстве из них были изумление и страх. Жун-мама спросила:
— Господин, кто же это молодого хозяина так укусил до смерти?
— Глубина прокуса больше цуня, — тихо сказал Ли Сы и перевёл взгляд на одного из людей в доме. — Чэнь Эргоу, это твое настоящее имя?
Чэнь вздрогнул:
— Господин, моё имя Чэнь Цюань. Но я держу собак, да и нрав у меня собачий, вот все и прозвали “Чэнь Эргоу” — Чэнь Две собаки.
— Что ж, откровенно, — кивнул Ли Сы. — Раз ты псарник, то спрошу: способны ли твои псы прокусить плоть на глубину в один цунь?
Чэнь сперва опешил, потом замахал своими чёрными ладонями:
— Нет. У нас дворовые сторожевые лучшие псы, но длина клыка у них с полцуня, не больше. Мои собаки не могли загрызть молодого хозяина.
Чэнь сжал губы в страдальческом лице. Ли Сы кивнул:
— Я и не говорил, что это твои собаки. Лишь спросил.
Чэнь вздохнул свободней.
— Хуан Биншуй, — повернулся Ли Сы к управляющему.
Тот уже взмок от страха:
— Да, господин.
— Минувшей ночью именно ты видел Цзи Ляна последним.
— Так и есть. Я проводил молодого хозяина из Шанхайлоу и повернул обратно, — поспешил отмежеваться Хуан.
Ли Сы уточнил:
— В Шанхайлоу у него с кем-то был спор?
— Нет. Молодой хозяин редко показывается, все приёмы и проводы на мне. Посетители его почти не знают.
Ли Сы пытался ухватить нить, но та ускользала. Он решил не давить.
А Хуан, опустив голову, косился на Ли Сы украдкой раз за разом. Ли Сы приподнял бровь:
— Хуан Биншуй, похоже, тебе есть что сказать? Если утаишь важное, то господин Сы Тубо будет вправе тебя арестовать.
— Не смею, не смею… — Хуан сжал зубы. — Сказать-то есть что, не знаю лишь можно ли это говорить.
— Говори.
— Тот, кто мог прокусить на цунь… это мог быть и человек, — промямлил Хуан.
Сы Тубо не понял:
— Говори прямо.
— Есть один, у кого клыки длиннее, чем у волка или пса. И с молодым хозяином у него был счёт.
— Кто же это?
— Ся Цзюин, — назвал Хуан.
Глаза У Вэня расширились, он глянул на Ли Сы. Тот тоже слегка удивился, но тут же вновь стал спокоен:
— Ты уверен, что у Ся Цзюина клыки длиннее, чем у волка и пса?
— Уверен. Без таких страшных клыков как бы он в девять лет удавил волка? — кивнул Хуан.
— Хорошо. Приведите Ся Цзюина в уездную управу, — распорядился Ли Сы и после паузы добавил: — Хуан Биншуй, Чэнь Эргоу, вы тоже идите с нами.
Ся Цзюина доставили в управу. Ли Сы внимательно, с тенью жалости, оглядел этого несчастного мальчишку и тихо вздохнул:
— Ся Цзюин, открой рот.
Юноша, с пустыми глазами, вскинул подбородок и раскрыл пасть. Острые, узкие, длинные клыки, ослепительно белые, как волчьи, резанули взгляд. В памяти Ли Сы всплыло рассказанное старухой из Лохуа: как мальчишка бился с волком, и клыки, что без промаха входят в горло, лишая зверя жизни.
Ли Сы опустил веки. Судебный медик измерил клыки линейкой:
— Господин, все четыре верхних и нижних клыка длиной с цунь.
— Необычайный человек, — пробормотал медик.
— Твои клыки с рождения такие? — спросил Ли Сы.
Ся молчал долго, а затем заговорил. Ли Сы впервые слышал его голос. В нём бурлила не по годам древняя усталость:
— Сначала… нет. После шести лет… когда отбирал у собак еду, точил зубы о камень… Когда с волками бился, то клыки становились длиннее.
Юноша давно не говорил, слова его были путанными. Но всем стало ясно: эти клыки не даны с рождения, их выточила нужда. Человек странное, страшное существо: в безвыходности, презренный всеми, он высвобождает невероятные силы, и тело его меняется.
Клыки Ся Цзюина стали длинными, так проявилась его жажда выжить. В зале повисла тишина.
Хуан покосился на юношу:
— Господин, клыки у него длинною в цунь, а молодой хозяин заставлял его драться с такими зверями, как Чёрный Леопард. Он затаил на него зло. Я думаю, это был он.
В словах Хуана была логика. Ли Сы кивнул и взгляд стал жёстким:
— Есть резон. Стража! Заковать Ся Цзюина и посадить в темницу. Завтра допрос.
К третьей четверти часа Собаки Ли Сы и У Вэнь ужинали в трактире. За соседним столом желтоволосый долговязый мужик жаловался приятелям:
— Вы бы видели, что вчера было, к концу часа Кабана… Иду я с колотушкой по улице Чинцю, только повернул у деревенских ворот, как метнётся чёрная тень! Вонь неимоверная, кровью тянет, прямиком мимо меня пронеслась. Ох, и шустра! Но я всё ж углядел, во рту у тени будто тусклый свет блеснул.
— Сюн Сан, снова напился, — не поверили товарищи.
Сюн вспыхнул:
— Да чтоб мне век без жены маяться, если вру!
— Ха-ха, только и думаешь о бабах, — смеялись приятели. Сюн отвернулся и залпом выпил.
Вдруг к его столу подошёл человек с острым, неотвратимым взглядом, Ли Сы.
— Дело есть, — произнёс он. — Я из управы. Поговорим?
— Господин! Я честный, не гуляю и не играю. Ну, выпить люблю, но ничего плохого не делал, — забормотал Сюн.
— Меня интересует тень, — спокойно сказал Ли Сы.
