Ся поднялся, всклокоченные волосы шевельнул лёгкий ветер. Он медленно подошёл и сел рядом, оба всматривались в воду.
— Как ты… узнал… про волчицу? — спросил он.
— Подручный из «Шанхайлоу» видел её в горах. Он участвовал тогда в облаве и узнал зверя. Я сложил это с необычным способом убийства и волчьей кровью, и картина стала ясной, — ответил Ли Сы. — А слушает она только тебя.
— Как ты… догадался, что я ради… волчат… отпустил её? — голос Ся чуть дрогнул.
— Доказательств нет, просто догадка, — мягко сказал Ли Сы. — Потому что ты Ся Цзюин. Можешь биться до последнего, но у родства другая мера. Там ты слаб и теряешься.
Ся, к удивлению, кивнул:
— Ты понимаешь меня… лучше многих. Может быть… даже лучше меня самого.
Разговор будто бы вернул ему голос: он стал меньше заикаться.
— Ненастье развеялось: сегодня будет солнечно, — поднял лицо к свету Ли Сы. — Но вернёмся к железу.
— Убивая Цзи Ляна, ты знал: подозрение падёт на тебя. Но ещё ты хотел, чтобы он умер от твоих рук и зубов. Потому ты выбрал накладки, похожие на твои клыки, — железные зубы, и ими перекусил горло, — он помолчал и добавил: — А после намеренно велел волчице стукнуть ими о каменный мяч у ворот, чтобы зубы скололись и остались окровавленные крупинки. Ты оставил знак для властей: убийца с железными зубами, а не с настоящими, и тем самым отвел подозрения от себя.
— Ах да, на лапы белой, вероятно, было что-то намотано, чтобы не оставлять явных следов.
— Я ошибся? — спросил Ли Сы.
Ся глядел на тёмные горы по ту сторону реки и кивнул:
— Всё… верно. Я хотел отомстить… и хотел жить.
— Я хотел… побыть с ней дольше. Она слишком долго… одна в диком лесу. Наверное, не хочет больше быть одна, — он вдруг улыбнулся — ровнее, мягче прежнего.
Ли Сы не уточнял, он знал: «она» — это мать Ся.
— Чэнь Эргоу рассказал, что семь лет назад шайка Цзи Ляна встретила твою мать в горах. Сказал, будто её загрызли волки, и они её похоронили. Но в этом нет правды, и это не причина твоей мести, — тихо проговорил Ли Сы. — Мне нужна истина.
Ся долго не шевелился. Потом медленно вынул из-за самой изнанки лохмотья маленький предмет, это оказался зуб. Он положил перед собой:
— Цзи Лян шантажировал меня материнским телом: заставлял… работать на него, обещая по частям… возвращать останки. Я выследил Чернолицего Хуана, когда он шёл в горы за очередной «частью». Нашёл мамину могилку. Раскопал и… нашёл это.
Ли Сы взял зуб: острый, холодный, посередине гладкий. Он удивился:
— Это… собачий клык.
— Да, — кивнул Ся. — На лучевых костях, на запястьях… следы зубов. Это те же насечки от собачьих зубов.
— Значит, убили её не волки… а псы. Стая поганых собак! — договорив, он затрясся всем телом от ярости и боли.
— Домашние псы Цзи Ляна, — медленно произнёс Ли Сы, и пазл замкнулся. Рассказ Чэнь Эргоу оказался ложью. Он сжал кулаки: — Натравить собак, чтобы они загрызли человека… Цзи Ляну тысячу смертей мало! Сдох и правильно!
Ся удивлённо посмотрел:
— Ты не очень… похож на сыщика при ямэне.
— А на кого я похож?
— Когда ты… впервые шёл за мной, я глянул на тебя… и увидел себя. В твоих глазах… тлеет огонь ненависти. Только спрятан глубже, и сам огонь больше.
— Видя тебя, я тоже видел себя, — усмехнулся Ли Сы. — Вот и не отпускал.
— За семь лет реальный мир стал для меня… холодным и зыбким. Я лучше останусь… в своём мире, в своём сне, — голос Ся стал тонким, как дым, будто он уплывал в иную страну.
— Позволь угадаю. В том мире река, бедная хижина, кусок поля, кочка с дикими цветами и ты с матерью. Ты ещё мал, она расчёсывает тебе волосы, стирает одежду, рассказывает о звёздах, — мягко сказал Ли Сы. — Потому ты не расчёсываешься и не стираешь. Ты ждёшь, что она вернётся и сделает это сама?
— Ты… страшный, — снова улыбнулся Ся. — Проиграть тебе не стыдно.
— Ся Цзюин, а не кажется ли тебе, что в этом деле есть и то, чего ты не знаешь? — Ли Сы замедлил речь. — К примеру внезапный арест художника Лу Цяньбо.
— Кому-то хотелось повесить на него чужую вину. Не хочешь узнать кому?
Ся растерянно моргнул:
— Кто же это?
— Скоро узнаешь, — таинственно улыбнулся Ли Сы.
