Оказалось, что сборка моделей действительно помогает отвлечься. У меня почти не осталось времени, чтобы грустить.
Мне понадобилось четыре недели, чтобы закончить модель. Это была моя первая работа с кучей недостатков, но я всё же решилась отдать её на проверку.
— Ужасно, — без всякой жалости сказал он.
— То есть, совсем не зачтено?
— Ты плохо обработала стыки деталей, всё сидит как попало, шасси смотрят в разные стороны, — он крутил модель в руках. — А детали ты приклеила слабо, посмотри, они готовы отвалиться.
Он разнёс мою работу в пух и прах.
— Это вообще-то моя первая модель! — вспылила я.
— Поэтому тебе надо продолжать. Упорство рождает мастерство, — он достал из портфеля ещё одну коробку.
— Это твоё второе задание, — сказал он.
— Спасибо тебе, — ответила я, уже с улыбкой. — Я многим тебе обязана.
— Я хочу видеть тебя такой же, как и прежде.
— Такой же, как прежде? — переспросила я.
— Уверенной и счастливой. Самой милой, — ласково сказал он.
— Мы друзья? — спросил я.
На его лице мелькнуло разочарование.
— Ты хочешь быть просто друзьями?
— Я больше не умею любить, и у меня больше нет на это сил, — честно призналась я.
Он грустно улыбнулся и убрал мою готовую модель.
— Оставь мне эту жалкую работу, – сказал он.
Я потратил три недели на сборку своей второй модели истребителя.
— Она всё равно ужасна, – прямо сказал Гао Хаймин.
— Я вложила в неё много мыслей, – возразила я.
— Усилия не гарантируют качества, – сказал он.
— Ты прав. Человек, который любит больше всего, может получить меньше всего.
— Ладно, оставь мне и эту. — Он взял мой истребитель и протянул другую модель. — Это моё третье задание.
— Боже мой! – воскликнула я.
— Ты сдаёшься?
— Нет! — твёрдо заявила я, выхватив у него модель.
— Этот истребитель нужно сдать через шестнадцать дней, — тоном заправского профессора заключил он.
— Почему?
— Через шестнадцать дней канун Рождества. Если закончишь вовремя, я угощу тебя рождественским ужином. Если нет, ты угостишь меня.
— Уже Рождество? – дошло до меня.
— Уже зима, – сказал он, глядя в окно.
— Хорошо, увидимся в канун Рождества, – приняла вызов я.
Ранним утром двадцать четвёртого декабря я, наконец, закончила свою третью модель истребителя. Когда я пришла на работу, позвонил Гао Хаймин.
— Как дела? — спросил он.
— Извини, но сегодня тебе придётся угостить меня ужином, — рассмеялась я.
— Я в тебя верил, поэтому забронировал столик в ресторане на вершине горы и заберу тебя в семь тридцать.
— До встречи, — согласилась я.
Гао Хаймин заехал за мной после работы. Сегодня вечером он был в тёмно-синем костюме, с короткой стрижкой и выглядел очень элегантно.
— Ты сегодня очень хорошо выглядишь, — сказала я.
— Спасибо. Ты не в пальто? Не замёрзнешь?
— Мне не холодно, — ответила я.
На самом деле, у меня даже не было приличного зимнего пальто. Сяоцзюэ не сдержал своего обещания вернуть мне долг.
Мы сидели в ресторане под открытым небом на вершине горы. Дул сильный ветер, и я делала вид, что совсем не замерзла.
— Два года назад я звонил тебе с горы Фудзи в канун Рождества. Помнишь?
— Да, — ответила я. — Два года уже пролетели.
Для меня эти два года тянулись так медленно, словно целая жизнь.
— Как твоё домашнее задание? — спросил он.
Я достала собранную мной модель истребителя.
— Ты добилась большого прогресса, — сказал он, разглядывая её.
— Правда? — обрадовалась я.
— По крайней мере, эта модель похожа на истребитель, — разглядывая заключил он.
— Так ты меня хвалишь или ругаешь? — не выдержала я.
— Конечно, хвалю. Те две, что ты построила до этой, были просто ужасны.
— Спасибо, наставник, за твоё прекрасное руководство, — поблагодарила я.
— Считай её рождественским подарком для меня, — сказал он.
— Если ты не против, то пусть так и будет.
Он вручил мне коробку с новой моделью истребителя.
— Это рождественский подарок?
— Это твоё четвёртое домашнее задание, — ответил он.
После ужина Гао Хаймин отвёз меня в парк на вершине горы. Мы сидели на скамейке и болтали. Воздух был морозный, и я невольно ежилась от холода.
— Ты сегодня повесишь рождественский носок у изножья кровати? — спросил он вдруг.
— Рождественский носок? — переспросила я, немного удивлённо.
— Ты же рассказывала, что в детстве в каждый канун Рождества вешала носок к кровати, — напомнил он.
— Я уже не верю в Санта Клауса, — тихо ответила я.
— Но если ты не повесишь носок, откуда узнаешь, что Санты не существует? Ты сама говорила, что засыпать с надеждой — это уже счастье. И просыпаться с ней — тоже.
— Счастье — это просто чувство, — вздохнула я.
— Нет, — мягко возразил он, — настоящее счастье должно быть осязаемым.
Я взглянула на свои ноги в чёрных хлопковых носках:
— Вот всё, что у меня сегодня есть.
Он молча поднялся, направился к багажнику машины и вернулся с какой-то вещью в руках.
— Я смастерил один для тебя, — сказал он, загадочно улыбаясь.
— Носок?.. — я удивлённо уставилась на него.
— Рождественский носок. Чтобы ты могла заснуть с надеждой.
Он развернул свой подарок. Это был огромный красный чулок, сшитый вручную. Он был почти двухметровый в длину и чуть больше метра в ширину. Манжета у него была отделана белым пушистым мехом, точно как в детских сказках. Чулок покрывал всю скамейку, на которой мы сидели.
Я не смогла сдержать смех и слёзы.
— Такой огромный?! — смеялась я.
— Чтобы вместить как можно больше надежды, — сказал он с улыбкой.
— Он даже больше моей кровати!
— Зато ты можешь спать прямо в нём, — ответил он.
— Правда?
Я залезла внутрь гигантского носка. Он действительно оказался как спальный мешок: плотный, тёплый, сшитый из мягкого бархата. Внутри было удивительно уютно. В такую стужу это ощущение уюта казалось совершенно бесценным.
— Ты умеешь шить носки? — удивилась я.
— На уроках домоводства я всегда получал «отлично». Тебе тепло?
Я кивнула.
— Ты всё время дрожала, но не за что бы не сказала, что замёрзла.
Я приподнялась и посмотрела на него:
— Спасибо тебе.
Он мягко приложил ладонь к моим губам:
— Не благодари.
Я обхватила его руку:
— Почему ты так добр ко мне?
Он обнял меня, укутанную в гигантский носок, и поцеловал.
Этот поцелуй был, как давно потерянное чувство счастья. Даже простое объятие стало для меня настоящим возвращением к жизни.
В ту ночь я действительно спала в рождественском чулке.
Ведь быть любимой — это большое счастье.
