Всё это казалось мне очень странным.
Например, врачи, которые сейчас болтали в моей палате. Доктор Фан, мой лечащий врач, сидел на подлокотнике дивана. Доктор Юань, довольно красивая женщина-врач, сидела чинно на диване. Доктор Цинь, немного старше, с перекрещенными ногами на другом конце дивана.
А доктор Линь… наш вице-президент Линь, непринуждённо прислонившись к подоконнику, держал в руках снимки и внимательно их рассматривал…
Они серьёзно обсуждали хирургические планы…
Но почему в моей больничной палате?
— Хмм, объемное образование в кливальной области довольно отчетливо…
Я никогда не видела Линь Юйсэня таким.
Его взгляд был сосредоточен на снимках, полностью погружён, слегка задумчив, будто для него не существовало ничего, кроме этого случая.
Будь то сосредоточенность и уверенность, заметная, когда он говорил, или живой блеск в глазах во время обсуждений, всё в нём казалось незнакомым. Он даже стал более непринуждённым в одежде, часто просто в свитере, совсем не так, как обычно на работе…
Он действительно любил быть врачом.
Они были так поглощены разговором, что я, не имея чем заняться, невольно уставилась на них и забыла отвести взгляд. Линь Юйсэнь объяснял что-то про субокципитальный подход, когда вдруг остановился и посмотрел на меня.
Другие врачи последовали за его взглядом.
Смущённая, я неловко улыбнулась и тихо отвернулась. Тогда я услышала тихий смех доктора Фан.
Линь Юйсэнь выпрямился:
— Похоже, мы закончили. А как насчёт того, чтобы вместе поесть?
— Отлично, — единогласно согласились врачи.
Линь Юйсэнь собрал документы и посмотрел на доктора Фан.
Доктор Фан лениво потянулся:
— Ах, в последнее время я завален делами. — Он встал с улыбкой и подошёл к моей кровати. — Время есть! Наш пациент тоже должен присоединиться.
— Что?
Я машинально посмотрела на Линь Юйсэня. Наши взгляды встретились на мгновение, затем он опустил глаза, проверяя часы.
…
Какой пациент вообще ест вместе с врачами?
Почему эта группа врачей кажется такой… необычной?
— То есть еду, которую ты получаешь каждый день, приносит только домработница семьи вице-президента Линя? Или вы просто ходите с ним или с доктором Фаном куда-то перекусить?
— …Да. Тётя Чэнь сказала, что она приносит еду для вице-президента, пока он занят, так что просто кладёт часть и для меня.
— Это, по-твоему, логично?
— …
Ин Цзе задумчиво погладила подбородок:
— Сигуан, ты когда-нибудь думала, что вице-президент Линь на самом деле может быть в тебя влюблён?
— …Можешь хоть иногда пользоваться мозгом?
Если бы это было правдой, логика эмоций Линь Юйсэня была бы действительно странной. Как он мог сначала меня не любить, а потом вдруг…
— Я думаю, он здесь обсуждает с врачами какую-то сложную операцию… Плюс, возможно, он чувствует ответственность за моё падение? И дело не в том, что он лично приносит еду. Тётя Чэнь приносит её каждый день, а он лишь ненадолго заходит проверить меня перед уходом. Если он остаётся…
Глаза Ин Цзе заблестели от любопытного предвкушения, но её ждало разочарование.
— Он остаётся только для того, чтобы обсудить медицинские случаи или больничные сплетни с другими врачами!
Ин Цзе бледнела:
— В твоей палате?
Я кивнула.
— И ты вообще понимаешь, о чём они говорят?
— …Вот почему я попросила тебя принести мне игровую приставку!
— Ежегодный отпуск вице-президента Линя действительно необычен! — воскликнула Ин Цзе. — Он трудоголик? Работать сверхурочно в офисе — одно, а приезжать в больницу в отпуск…
Я полностью согласилась и начала сплетничать:
— Доктор Фан сказал, что он всегда был страшен. В студенческие годы — нечеловеческий, а став врачом — ещё больше. Он мог провести двенадцатичасовую операцию, как будто ничего особенного…
Я возбуждённо болтала, а Ин Цзе слушала с интересом.
— Твой лечащий врач много чего рассказал тебе про вице-президента Линя, да.
При внимательном рассмотрении, он действительно многое рассказал. Во время еды, пока другие обсуждали профессиональные вещи, он вовлекал меня в случайные разговоры. Я заключила:
— Он кажется немного разговорчивым.
— Не могу себе представить, каким был вице-президент Линь как врач… — размышляла Ин Цзе, но потом сдалась. — Так что, Сигуан, ваши отношения с ним, должно быть, немного улучшились? Редкая возможность, Сигуан, не будь такой упрямой.
— …Ну, наверное… Еда делает меня мягче… Иногда мы нормально разговариваем…
— Хмм, мне кажется, что его отношение к тебе тоже изменилось.
Вспоминая изменившееся поведение Линь Юйсэня, я вдруг вспомнила, что он сказал этим утром, и спросила Ин Цзе:
— Ин Цзе, я страшная, когда плачу?
