Но не успела ничего придумать, как старший брат Фан вытер рот и мгновенно исчез. Линь Юйсэнь ел молча, будто действительно был голоден. Оно и понятно: конец года, дел навалом, проблемы с расширением завода, ежегодное собрание в шанхайской штаб-квартире, директор Чжан ничего не делает… Он завален работой. Если бы не был так занят, я бы не смогла так легко его избегать… — Идём. — А… да! — Я вскочила и потянулась за кошельком, но Линь Юйсэнь накрыл мою руку своей. Я невольно подняла на него взгляд впервые за весь день. И вдруг заметила столько мелких деталей… длинные ресницы, из-за которых его взгляд казался особенно глубоким, почти непостижимым. — Я заплачу. — Но сегодня я же приглашала старшего брата Фана… Его непостижимые глаза остановились на мне. — Раньше я просто подшучивал над тобой. Но теперь, когда всё уже ясно… как я могу позволить тебе платить? Я так и не нашла слов. Просто убрала руку. Он расплатился, и мы вышли наружу. Холод и шум ударили сразу. Я поёжилась, и он бросил на меня взгляд: — Машина недалеко. — Понятно. Мы прошли несколько шагов, и он заговорил: — Я не знал, что он придёт к тебе сегодня. Ты не обязана воспринимать его всерьёз. Не воспринимать? — Он сказал, что тогда мне совсем не нужно было лежать в больнице десять дней. Линь Юйсэнь хмыкнул и усмехнулся: — Значит, пожаловался за моей спиной. — Так это правда? — Да. Я тогда был нетерпелив, отбросил медицинскую этику и согласился на любые несправедливые условия. Я снова не знала, что сказать. Похоже, я сильно недооценила прямолинейность и бесстыдность Линь Юйсэня. Думала, он хоть немного смутится. Но нет. И тут я вдруг вспомнила, какой была когда-то я. Когда мне нравился человек, я ведь тоже была такой же открытой и прямой. И подумала: «А если бы я встретила Линь Юйсэня первым? Влюбилась бы с первого взгляда? Кто бы понравился первым — он мне или я ему? Если мы оба такие прямые… может, всё бы сложилось сразу? Наверное, это было бы тоже неплохо…» — Хотела бы я встретить тебя первым. Как только слова вылетели, я тут же пожалела. Как я могла случайно проговорить то, что думала? Это было… ну, крайне неподобающе. Честно, почему я всегда веду себя не в своём характере рядом с Линь Юйсэнем? И, как всегда, Линь Юйсэнь погрузился в долгую тишину. Уличные фонари бросали тени на его лицо, делая выражение особенно непостижимым. Чувствуя себя неловко, я нарочно сменила тему: — Ты помогаешь старшему брату Фану с диссертацией? Он задумался на мгновение, затем ответил спокойно, без особого интереса: — Мм. Его диссертация связана с темой, которую я раньше изучал. Я просто даю кое-какие советы. Вдруг вспомнился старый вопрос: — А старший брат Фан знает о твоём… Линь Юйсэнь сразу понял, что я не договорила, и так же спокойно ответил: — Да. Когда я попал в аварию на трассе, его больница была ближе всего к Сучжоу, так что меня туда и отправили. Я невольно немного разозлилась на доктора Фана. — И всё равно просил тебя помочь с диссертацией! Разве это не как сыпать соль на рану? Он слегка повернул голову, удивлённо, а затем внезапно рассмеялся, и тени мгновенно рассеялись: — Столкновение с реальностью инвалидности. Год с лишним жалости к себе достаточно. Должен ли я валяться в этом вечно? Я на мгновение застыла. Этот человек всегда, без исключений, излучал непоколебимое достоинство, даже не стараясь. — На самом деле, я последние несколько дней много об этом думал, — мягко вздохнул он. — Я был слишком импульсивен в тот день. Я тебя испугал. Внезапно, обсуждая эту тему, моя притворная невозмутимость исчезла. Я немного запнулась: — Н-нет, нет такого. — Конечно есть. Прошло всего несколько дней, а у тебя уже тёмные круги под глазами. — Его взгляд был мягким, но с лёгким упрёком к себе. — Сигуан, извини. Мне не следовало говорить эти вещи, когда ты не была готова. Если я причинил тебе хоть какую-то боль, прошу прощения. Я резко остановилась, ошеломлённо глядя на него. Почему эти слова казались такими знакомыми? Будто… я сама когда-то их произносила. — Извини, я не знала, что ты с Жун Жун. Иначе я бы так с тобой не разговаривала. Надеюсь, я не причинила тебе проблем. Внезапно охватила волна боли. Самое ненужное извинение в мире — извиняться за собственные чувства. — Не говори так! Как можно объяснить ему, что его привязанность ценна? Даже если я не решалась принять её, я дорожила этим, уважала и глубоко тронута ею. Мои бессонные ночи и тревожные мысли возникали не из-за желания избежать этих чувств, а из-за того, что я чувствовала себя недостойной их. Но, не умея выразиться иначе, я повторяла лишь: — Не говори так. Он, казалось, был ошеломлён несколько секунд, вероятно, удивлён моей реакцией. На лице промелькнула лёгкая досада, он выглядел почти беспомощным: — Ладно, не буду. Но что я вообще сказал? Ты почти плачешь. Так ты уж очень легко поддаешься слезам? — Не извиняйся. — Хорошо, не буду извиняться. Я просто… видел, как сильно ты пыталась меня избегать, — сказал он с лёгкой улыбкой. — Больше так не буду, обещаю. — Тогда и ты не избегай меня, ладно? Тебе это тяжело, а мне так же утомительно притворяться. А? Значит, все те разы, когда мне удавалось его избегать, вовсе не из-за того, что я была хитрой и быстрой? Он горько улыбнулся: — Каждый день бегаю на завод и в Шанхай… Завтра у меня не будет повода ехать в Шанхай. А ты перестань бегать тоже. Мгновение чувство вины пронзило меня, и я поспешно кивнула: — Не буду. — Правда? Я снова кивнула. — Отлично. Тогда составишь мне компанию, пока я работаю сверхурочно сегодня? Я кивнула, затем замерла на полпути: — А? Наконец, во время «рутинного» сверхурочного дня я заново ощутила ритм быть рядом с Линь Юйсэнем. В тот вечер, после работы, я впервые за несколько дней спала спокойно и проснулась полной сил. Смотрясь в зеркало на следующее утро, я заметила, что тёмные круги исчезли. Серьёзно задумалась, не возникла ли у меня мания сверхурочной работы. Почему после работы допоздна выгляжу лучше, а без неё — вялая? День прошёл как обычно, насыщенный и напряжённый. Линь Юйсэнь не появлялся в офисе несколько дней, поэтому накопилась работа. Всё утро он сидел за своим столом, и каждый раз, когда я оборачивалась, через стеклянное окно видела его высокий, стройный силуэт. Конечно, я не оборачивалась просто так. У меня самой было полно дел. Утром занималась бюджетом, после обеда прибыли призы для ежегодного собрания. Я спустилась с коллегой из отдела логистики проверить их. Коллега, Сяо Дуань, был мне достаточно знаком. Он считал предметы, а я сверяла с листом, иногда разговаривая. Вдруг он заговорил о фильме: — Не знаю, смотрела ли ты, говорят, классный. Скоро уходит из кинотеатров. В субботу я… — Этот фильм ей не подходит. Тёплый, приятный голос внезапно раздался сбоку. Мы с Сяо Дуань одновременно обернулись. Линь Юйсэнь, вице-президент Линь, и несколько руководителей завода стояли за нами. Все глаза были на нём, но он оставался совершенно спокойным, небрежно добавляя: — В прошлый раз в кино она заснула где-то посередине фильма. «…» Отлично. В мгновение ока все взгляды устремились на меня, кроме Линь Юйсэня. Он действовал так, будто и не говорил этих двух предложений. После короткой паузы продолжил идти к лифту, обсуждая работу с руководителями рядом: — Свяжитесь со строительной бригадой, план дренажной системы нужно пересмотреть… Если бы не растерянные выражения лиц руководителей, я бы подумала, что этих двух предложений вовсе не было. Скоро их группа ушла. Оставшись с Сяо Дуань, мы неловко переглянулись. Он заставил себя улыбнуться: — Так… ты правда уснула, глядя фильм? — Да. И… возможно, я прислонилась к его плечу. — На самом деле я просто хотела спросить, смотрела ли ты его и как тебе. Думаю, в субботу взять девушку… — Нормально, по крайней мере первая половина. Заснула, потому что… Потому что присутствие рядом было слишком комфортным… После проверки призов Сяо Дуань побежал наверх звать людей для переноса, а я осталась, чтобы всё охранять, перепроверить записи и добавить заметки. На мгновение я осталась одна у входа в офис. Записав кое-что, я остановилась, стоя одна, задумавшись, пока внезапно не рассмеялась про себя. И тут тяжёлая ладонь шлёпнула мне по спине. Я обернулась и увидела Ин Цзе, нависающую надо мной: — Ааа! Я всё слышала! Не Сигуан, если ты осмелишься отрицать, что вице-президент Линь снова за тобой ухаживает, клянусь, порву с тобой все отношения! Как и говорил Линь Юйсэнь, его внимание не было для меня обузой и не требовало скрытности. Даже если я ещё не полностью отпустила прошлое и не могла принять это, не было смысла быть неловкой или уклончивой. Я когда-то была достаточно смелой, чтобы сама кого-то добиваться, почему не могу быть смелой, когда за мной ухаживают? Я глубоко вздохнула, словно освободившись от невидимой тяжести, которая давила на сердце. Ин Цзе всё ещё трясла мою руку, требуя ответа. Я улыбнулась и, под её ожидающим взглядом, серьёзно произнесла: — Угадай.
