Не ожидала, что моя небрежная фраза мгновенно заденет нашего коллегу из Сучжоу, он тут же вспыхнул обидой и негодованием:
— Скоро будет! С нашими темпами развития мы точно построим аэропорт в ближайшие пять лет!
— Прости, прости, я совсем не то имела в виду. Я тоже верю, что в Сучжоу через пять лет обязательно будет аэропорт. — Я сложила руки перед коллегой, которого случайно задела, и добавила ободряюще: — Давайте все вместе будем трудиться, чтобы увеличить доходы Сучжоу, ладно?
Когда я успокоила обиженного коллегу, я одна накинула сумку на плечо и направилась в аэропорт Хунцяо.
Странно, но до самого аэропорта я совершенно забыла о своём страхе летать. Лишь пройдя контроль, я осознала: кажется, это первый раз в жизни, когда я лечу одна.
Нервничать я начала мгновенно. Люди, которые не боятся самолётов, наверное, не понимают, что это такое — заставлять себя держать спокойствие каждую минуту, когда сердце срывается с каждой мелкой тряской. Спать невозможно, остаётся только отвлекаться, чем-то занимаясь.
Я посмотрела на билет до Чэнду. Ещё не поздно повернуть и убежать, но ноги будто сами несли меня вперёд, шаг за шагом. И странно, волнение в груди перевешивало страх.
— Всего три с половиной часа… округлим до трёх. Перетерпеть, а потом я смогу удивить Линь Юйсэня.
С этим смешением волнения и тревоги я села в самолёт. Едва стюардесса попросила выключить телефоны, я отправила Линь Юйсэню сообщение:
— Взлетаем! Приземление в аэропорту Шуанглю, Чэнду, через три с половиной часа! Скоро увидимся!
После отправки я сразу выключила телефон, не дав ему шанса позвонить и остановить меня.
Через три с половиной часа, как только я вошла в зал прилёта, я увидела Линь Юйсэня.
В Чэнду было на несколько градусов теплее, чем в Цзянсу. Он без усилий выделялся среди толпы, в простой белой футболке с длинным рукавом. Даже в самой обычной одежде он излучал такую яркую элегантность и харизму, что невозможно было его не заметить.
В охватившем меня волнении после безопасной посадки я энергично помахала ему рукой и ринулась вперёд. Я собиралась сказать ему сразу: «Кажется, я совершила что-то большое».
Но вместо этого я ринулась прямо в его объятия и с лёгкой обидой сказала:
— Столько всего произошло за эти два дня, и я так хотела тебя увидеть. Самолёт так трясло по пути сюда…
Я оказалась в надёжном, крепком объятии, плотно прижатая к его телу сквозь тонкую ткань одежды. Его грудь была тёплой, дыхание смешалось с моим, но человек, который меня держал, молчал долго, и мне стало немного не по себе.
Я примчалась импульсивно — будет ли он меня ругать?
Я слегка вывернулась и, молниеносно, закрыла ему рот рукой, прежде чем он успел что-то сказать.
— Слушай меня сначала. Я знаю, что ты мог вернуться в Шанхай, но я хотела найти тебя. Я думаю, что появиться внезапно перед тобой для меня приятнее, чем ждать, когда ты вернёшься в Шанхай.
После своей речи я подмигнула ему и спросила:
— Понимаешь?
Линь Юйсэнь слегка кивнул, взгляд скользнул к моей руке.
— Значит, ты не можешь меня ругать.
Получив подтверждение, я засветилась улыбкой и отпустила руку, потянув его за собой:
— Быстро, веди меня есть хот-пот. Еда в Чэнду такая известная, я решила, что буду есть пять раз в день!
Но он не двинулся.
Я обернулась и увидела, что Линь Юйсэнь всё ещё стоит там. Среди суеты толпы его взгляд был устремлён на меня — мягкий и ясный, словно что-то ищет.
Я растерялась и встретилась с его глазами. После долгой паузы я осторожно коснулась лица.
— Что-то на нём?
Но он вдруг улыбнулся, сжал мою руку сильнее и сделал шаг ближе. Низким голосом сказал:
— Ты пришла ко мне. Как я могу тебя ругать?
Я на мгновение застыла, глядя на него, пока наконец не осознала — ах, вот что значит «прийти к тебе».
Да, это оно.
Хотеть увидеть его, не дожидаясь ни секунды, даже переборов страх полёта. Хотеть появиться перед ним внезапно, чтобы увидеть мгновение удивления и радости. Думать о сотнях дел, которые мы можем сделать вместе, предвкушать их одно за другим.
В тот момент я поняла в глубине души: вся эта спешка, всё это горячее желание, уже имело имя.
И имя ему было — прийти к тебе.
