Сюэ Цао не ответила. Она молча протянула руку, пытаясь выхватить у Су Мо гребень.
— Я сама. Не утруждай себя.
— Как ты получила этот шрам?
— Отдай гребень.
— Скажи, как?
Тишина повисла в комнате, наполненной напряжением.
Сюэ Цао чуть приподняла уголки губ, но в этой улыбке было больше боли, чем насмешки.
— Разве ты сам этого не знаешь?
Су Мо побледнел.
Сюэ Цао закрыла глаза и сделала несколько глубоких вдохов, прежде чем заговорить снова:
— Три года назад ты исполнил желание дочери главы Союза и собственными руками столкнул меня со скалы.
Она спокойно смотрела на своё отражение в бронзовом зеркале, словно рассказывала не о себе, а о ком-то чужом.
— Поток подхватил меня, потащил вниз, а камни на дне реки изрезали всё тело. Я долго плыла, пока не оказалась в тихом месте, где меня вытащили несколько крестьянок.
Су Мо стиснул кулаки и молчал.
— Кости ноги были раздроблены. Деревенский лекарь перебинтовал её неправильно, и мне пришлось самой ломать кость, чтобы заново её срастить.
Она говорила ровным голосом, но каждое слово резало по живому.
— У меня было много ран. Лекарь отказался лечить их, заявив, что между мужчиной и женщиной должно быть приличие. Крестьяне помогали, но были слишком мягкосердечны. Они не решались лишний раз причинить мне боль. В конце концов, я просто срывала бинты с мясом, чтобы они мазали раны заново.
Сюэ Цао вгляделась в отражение Су Мо в зеркале и спокойно закончила:
— Су Мо, я слишком долго цеплялась за жизнь. И не для того, чтобы ты снова меня разрушил.
Поэтому…
Не пытайся её запутать. Не тогда, когда она уже научилась сопротивляться.
В комнате воцарилась тишина.
Су Мо осторожно коснулся её шеи, проводя пальцами по шраму. На этот раз она не отстранилась.
— Больно? — тихо спросил он.
Сюэ Цао не ответила, но и он не ждал. Он просто на мгновение замер, а затем снова взял гребень и осторожно принялся расчёсывать её волосы.
Когда он закончил и аккуратно закрепил причёску, сказал всего два слова:
— Прости меня.
Он не стал оправдываться. Факт был фактом.
— Сейчас извинения — пустой звук.
Сюэ Цао встала, вышла во двор, взяла бамбуковую корзину и направилась в горы за травами.
Ей не нужны были его слова. Они не могли ничего изменить.
Она думала, что хочет видеть его страдания. Хотела, чтобы он жалел о своём выборе. Теперь, глядя на него каждый день, Сюэ Цао вдруг осознала. Чего же она на самом деле ждёт от Су Мо? Она и сама не знала.
Лето пришло незаметно.
С июля в горах стало появляться больше лекарственных трав, и Сюэ Цао стала чаще уходить вглубь леса, надеясь найти редкие растения. Су Мо неизменно следовал за ней.
Со временем она начала замечать: чем жарче становилось, тем больше дичи появлялось на их столе.
И вот сегодня, когда он ловко сбил с ветки кролика, который тут же упал в его корзину, она равнодушно заметила:
— Даже без боевых искусств ты остаёшься опасным.
Су Мо спокойно улыбнулся и ответил:
— Ты можешь расслабиться.
Если бы три года назад он сказал ей это, она, наверное, не смогла бы сдержать радости.
Но теперь…
Теперь он — единственный человек, которому она больше никогда не сможет довериться.
Она промолчала, а затем её взгляд зацепился за большой гриб рейши, растущий высоко на крутом склоне.
Глаза Сюэ Цао блеснули — редкость! Она без раздумий принялась карабкаться вверх.
Су Мо молча наблюдал за ней, но внезапно увидел, как её нога наступает на скользкую глину.
— Осторожно! — едва успел выдохнуть он.
Однако в следующее мгновение другая нога резко соскользнула вниз. Её тело качнулось, потеряв равновесие.
Сюэ Цао вскрикнула.
Су Мо бросился вперёд, не думая ни секунды, и крепко прижал её к себе.
Они покатились вниз, словно сорвавшийся с горы камень.
К счастью, густая трава и ветви деревьев смягчили падение, а когда они наконец остановились, Су Мо оказался прижат к кустарнику, на котором и закончилась их стремительная гонка вниз.
