К десятому году своей жизни Дундун уже считался старым котом. Его движения начали замедляться ещё два-три года назад, а жажда жизни угасла ещё раньше. Единственное, что становилось всё сильнее, это его безудержная привязанность к Хай Жо, любовь, которую он никак не мог скрыть.
— У Дундуна… и раньше были проблемы с сердцем, — сказал доктор Ван, снимая стетоскоп и делая записи в медицинской карте. — Я всё это время назначал ему лёгкие лекарства от аритмии. Теперь появились признаки брадикардии, но пока они не слишком серьёзные.
Эта ветеринарная клиника на улице возле университетского городка работала уже больше десяти лет. Доктор Ван несколько раз расширял её, нанимал новых врачей, и сам всё реже принимал пациентов. Сегодня он пришёл специально по просьбе Хай Жо, ведь вот уже десять лет он был лечащим врачом её маленького чёрного кота.
— Вот как… — Хай Жо провела ладонью по шерсти Дундуна и нахмурилась. Его мех уже давно утратил прежний блеск, став тусклым, слегка грубым.
— Ты ведь знаешь, когда ты принесла его сюда впервые, он уже был сильно переохлаждён. Несмотря на твою заботу, его организм всегда оставался слабее, чем у других кошек, — Ван поправил очки для чтения. — А теперь… возможно, появились новые проблемы. Я бы посоветовал взять анализ крови и сделать снимок.
— Что это значит? — Хай Жо нахмурилась ещё сильнее. В груди зародилось тревожное предчувствие.
— Пока не знаю, — покачал головой доктор. — Проверим.
Дундун встал на столе и прижался к её боку, замурлыкал, стараясь успокоить хозяйку: «Всё хорошо, я рядом. Не бойся».
Через некоторое время результаты пришли. Доктор Ван тяжело вздохнул:
— У него лимфома кишечника. Для кошек это, к сожалению, частая и смертельная болезнь.
Рука Хай Жо, гладившая шерсть, застыла. Она крепко зажмурилась.
— Последние месяцы… его иногда тошнил, я думала, от еды. Потом он начал худеть… но ел ведь как всегда, я не думала, что это что-то серьёзное…
— Скоро зима, — сказал Ван мягко. — Следи, чтобы ему было тепло, не выпускай на улицу. Обрабатывай дом, приводите его на антибиотики. Обычно кошки с таким диагнозом теряют аппетит, им больно есть. Но твой ест столько же, сколько раньше. Это он ради тебя старается, не хочет, чтобы ты тревожилась. — Врач положил руку ей на плечо. — Не слишком убивайся потом. Он любит тебя и не хочет, чтобы ты страдала.
Хай Жо молча кивнула.
А Дундун ещё раньше понял, что с его телом что-то не так. Это ощущалось и во время еды, и во сне. Сначала была лишь лёгкая боль, но вскоре каждый приём пищи стал испытанием. Даже любимые блюда потеряли вкус.
И всё же он ел. Ему нужно было жить, чтобы быть рядом с ней.
Каждый день он изображал бодрость и игривость. Он мурлыкал под её рукой, бегал следом по квартире, сопровождал её на прогулках и даже смотрел с ней слезливые дорамы. Когда она читала стихи вслух, он переносил себя в мир этих строк, будто это Хай Жо признаётся в любви именно ему. Эти мгновения становились для него источником сил среди бесконечной боли.
Но недавно утром, когда он спрыгнул с кровати, тело предательски подкосилось. Острая боль пронзила его насквозь, и он так и остался лежать на полу. Долго. Потом, с трудом поднявшись, он вытер слёзы лапой.
Правда… уже очень больно.
Он всё же доковылял до миски, съел несколько кусков, и решился открыть компьютер. Вбил симптомы. Нашёл статьи, форумы. Увидел, надежды почти нет.
Он быстро удалил историю поиска. Хорошо, что Хай Жо плохо разбиралась в компьютере, не узнает. Так же, как она не замечала его притворного веселья все эти годы.
…Когда вечером Хай Жо взяла его на руки, он был словно хрупкий хрустальный шар, тронутый трещинами.
— Дундун… тебе больно? — её голос дрожал. — Почему ты никогда ничего мне не говоришь?
Она уткнулась лицом в его шерсть и заплакала.
Кот собрал последние силы и громко мяукнул, стараясь её успокоить.
— Зачем… зачем ты всегда всё терпишь? — прошептала Хай Жо, прижимая подбородок к его спине. — Ты ведь умный… зачем так беречь меня?
Прости, прости, — тихо мяукал он, двигая ушами, щекоча её шею, словно хотел вызвать улыбку.
Но Хай Жо больше не могла улыбаться.
Скоро наступит зима. Мысль о том, что Дундун скоро исчезнет из её жизни, была как ледяной нож в сердце.
