Сундуки, плотно под завязку, были набиты черными, густыми человеческими волосами. Прядь к пряди, клубками, узлами, как если бы их срезали сотнями, а может, тысячами. У всех ведь волосы есть. Казалось бы, что тут особенного, но от их количества становилось жутко. Только в этих двух сундуках… сколько же голов ради них обрито или… отрублено? А ведь оставалось ещё десяток таких же ящиков. Не скрывается ли под этим ворохом волос нечто страшное, нечто живое или мёртвое?
По спинам разбойников пробежал холодок. Кожа покрылась мурашками, головы заломило от липкого страха. Вдруг небо огласил грохот грома. Конь, испуганный внезапным ударом, рванулся вперёд, вырвав повозку с места. Те два сундука, что были на краю, не удержались и с глухим стуком свалились на землю. Волосы вывалились наружу и потоком хлестнули разбойников, облепив их с головы до ног.
Начался ураган. Ветер взвыл, и на землю обрушился ливень стеной. Люди, сбитые с толку, закричали, заметались, пытаясь стряхнуть с себя прилипшие пряди, но те цеплялись за одежду, за кожу, за волосы, словно были живыми существами. Липкие, вязкие, они прилипали к щекам, шеям, заползали под воротники, будто стремились врастать в тело.
В мгновение ока каждый из них превратился в дикого черного зверя, облепленного с головы до пят густыми прядями. Они задыхались. Волосы лезли в ноздри и в рот, проникая в дыхание, в крик. Паника. Ничего не видя перед собой, один за другим они теряли равновесие и скатывались с обрыва в густые кусты внизу. Там они и остались без сознания.
Книжник, не обращая внимания на происходящее, бросился вперёд за своей повозкой. К счастью, лошадь, отбежав недалеко, остановилась сама, а вскоре и дождь начал стихать. Он повернул обратно, остановил телегу и подошёл к тем самым упавшим сундукам. Волосы, словно живые, перемешались с грязью и тянулись по земле, чернея в жёлтом месиве раскисшей почвы. Зрелище было отвратительное.
Книжник присел на корточки, запустил пальцы в этот слипшийся ковёр, пытаясь разобрать, что к чему, но безуспешно. Глаза его потемнели от отчаяния, он тихо покачал головой, шепча:
— Жалко… Какая досада…
Он с трудом выволок оглушённых разбойников из кустов, сдирая с их лиц прилипшие пряди. Проверил дыхание, пульс — все живы, просто без сознания.
— Я ведь предупреждал: ничего ценного, — тихо, почти с упрёком сказал он. — А вы не поверили. Из-за вас пропала такая масса волос…
На мгновение он задумался, а затем усмехнулся:
— Впрочем, раз уж вы стали причиной, не грех взять с вас плату.
К вечеру один за другим разбойники пришли в себя. Оглядев друг друга, они остолбенели. Все как один остались без волос: лысые до блеска, как яйца. Кто-то воскликнул, кто-то зашептал. Все поняли, что столкнулись они не с человеком, а с порождением нечистой силы. И только потому, что у них забрали лишь волосы, а не головы, они остались живы. С тех пор мужчины бросили разбойничать, вернулись к пахоте и больше ни разу не решились взяться за оружие.
Но одна странность осталась с ними навсегда. Кто-то из них всё ещё то и дело машинально отмахивался рукой от чего-то невидимого в воздухе, кто-то шарил по лицу и шее, словно стряхивал липкие пряди. Им казалось, будто и сейчас в воздухе клубятся те самые тонкие, чёрные волосы и касаются кожи.
