У Мудань в груди защемило от тревоги. Госпожа Бай ведь только что обронила полуправдой-полу ложью, будто она — приглашённая гостья супруги вана Мин, да ещё и любимица ванфэй. А что, если сейчас, при всех, та с изумлением спросит: «Кто это такая?» — вот будет конфуз!
Но не успела Мудань додумать, как госпожа Бай, лучась своей нарочито беззаботной улыбкой, шагнула вперёд:
— Ванфэй, я ведь, как обещала, привела вам ту самую гостью. Задание выполнено! Будет ли мне за это награда? — при этом она легко подтолкнула Мудань вперёд, взглядом подсказывая: иди, не бойся, — и повела её к ванфэй, чтобы они могли обменяться личными приветствиями.
— Ну послушайте вы, — обвела ванфэй Мин взглядом присутствующих, — разве эта девочка не подруга госпожи Бай? Та привела свою подругу развлечься — разве это не услуга? Разве это не естественно? — в её голосе звучала одновременно и лёгкая укоризна, и явная насмешливая нежность. — А теперь она ещё и требует у меня награды. Что ж… люди всегда жадны, — хмыкнула ванфэй, — особенно вы, молодые да несмышлёные. Ну хорошо, чего ты хочешь? Говори прямо.
Сказав это, она ласково улыбнулась, приняла поклон Мудань, сама взяла её за руки и подняла.
— Садись-ка рядом со мной, — распорядилась она, усаживая девушку возле себя. Её внимательный взгляд скользнул по лицу и фигуре Мудань, оценивающе задержался на каждом движении, после чего ванфэй довольно кивнула: — С каждым разом ты всё краше и краше.
Слова были сказаны так, словно в них и впрямь заключалась старая привязанность и забота. Мудань лишь слегка прикусила губу и улыбнулась, не отвечая — ведь она и сама не знала, как бы уместнее продолжить этот странный разговор.
Ванфэй Мин, казалось, вовсе не ожидала от Мудань ответа — она просто вела беседу сама с собой, вплетая имя девушки в похвалы, обращённые к окружающим. С улыбкой и уверенностью человека, чьё слово весит больше золота, она расхваливала её умение вести дела, смышлёность и редкое для юной особы чувство собственного достоинства.
Мудань от этих речей только всё больше смущалась, ощущая, как к щекам приливает жар. Остальные, дабы не упустить случая угодить ванфэй, дружно поддакивали, словно подтверждая каждое её слово.
Вернувшаяся к этому времени Цю Маньнян, вся сияя, подхватила тон:
— Верно сказано! Эта сестрица Хэ мне сразу пришлась по душе. В следующий раз непременно приглашу её к себе.
Госпожа Бай лишь мягко улыбалась, но вот Мэн-жэнь с каждой фразой мрачнела всё сильнее. Ей мерещилось, что в словах ванфэй про человеческую жадность звучал какой-то особый намёк — и, что хуже всего, намёк именно для неё.
А поскольку она привыкла судить о других по себе, её подозрения быстро разрослись: чем дольше она думала, тем яснее становилось — этот «пир цветов» устроен не просто так, а будто бы специально, чтобы поймать её врасплох.
Опустив взгляд, она на мгновение задумалась… а затем медленно двинулась ближе к ванфэй Минь, словно собираясь шёпотом что-то сказать ей на ухо.
Ванфэй Мин, закончив рассыпать похвалы в адрес Мудань, так же щедро одарила добрыми словами и остальных девушек. Когда Мэн-жэнь, лавируя между подругами, наконец оказалась рядом, ванфэй уже с теплотой отзывалась о Цинь А`Лань — и тоном, ничуть не уступающим тому, каким она величала Мудань.
Слова её были таковы, что сама А`Лань порозовела до самых ушей.
— Чего же ты стесняешься? — с ласковой укоризной продолжала ванфэй. — Твоя старшая сестра, прежняя ванфэй Нин, своей осанкой, нравом и добродетелью снискала почёт во всём роду вана. Государь и императрица не раз говорили, что все супруги ванов должны быть столь же кроткими, добросердечными, великодушными и безукоризненными. Раз ты — дочь из того же дома, чему же быть иначе? Я уверена, ты ничуть не уступаешь своей сестре. Моё восхищение тобой — более чем заслужено.
Мэн-жэнь на миг остолбенела. Сравнить А`Лань с покойной ванфэй… да ещё устами самой ванфэй Мин, известной близостью к императрице… Что это значило? Намёк на союз? Желание возобновить родственные узы?
Её взгляд упал на А`Лань — румяная, с опущенными ресницами, та словно сама собой становилась в глазах окружающих ещё краше.
Гнев и зависть зашевелились в душе Мэн-жэнь, как холодная змейка. С чего вдруг? Лишь потому, что они носят фамилию Цинь? Потому что она из «пяти знатных родов»? Чем, в конце концов, она сама хуже?
Пока Мэн-жэнь ещё кипела от негодования, ванфэй Мин уже заметила её и, поманив рукой, позвала к себе:
— Подойди-ка, у меня как раз есть к тебе дело.
Мэн-жэнь моментально собрала на лице самую приветливую улыбку и, мягкой поступью приблизившись, изящно присела в поклоне, вымолвив несколько подобранных наперед благопожеланий.
Ванфэй, женщина уже в летах, особенно ценила такие знаки внимания. Услышав эти слова, она весело заулыбалась, глаза её прищурились от довольства, и она несколько раз утвердительно кивнула:
— Вот уж действительно — заботливая ты душа. Как и прежде, речи сладкие, прямо в сердце ложится, приятно слушать.
С этими словами она слегка отстранила в сторону, прильнувшую к ней Цю Маньнян:
— Ты же сказала, что пригласила талантливую музыкантшу на пипе? Так чего же мы ждём? Позови её скорее, пусть сыграет для нас. Посмотри, хозяйка праздника, кажется, устала больше, чем мы, её гости. Пожалуйста, встань и уступи место своей сестре Мэн.
Мэн-жэнь, получив честь усесться рядом с ванфэй Мин, невольно ощутила странное, щекочущее душу чувство — ведь по другую сторону хозяйки располагалась не кто иная, как Мудань.
Ванфэй, между тем, с мягкой улыбкой произнесла:
— На днях я вела праздный разговор с государыней-императрицей. Речь зашла о том, что после кончины супруги вана Нин в его доме не осталось никого, кто мог бы быть для него надёжной опорой, а ведь ван ныне обременён столь важным поручением… Её Величество очень тревожится, но руки её слишком далеки, чтобы дотянуться. Так и разговор незаметно перешёл на тебя.
Мэн-жэнь, жадно мечтавшая о повышении и одновременно настороженно чуявшая соперницу, едва уловив, что «сам начальник» упомянул её имя, тут же собралась вся без остатка — от кончиков пальцев до последней клеточки в теле. Она напрягла слух, ловя каждую крошку информации, что могла бы пойти ей на пользу.
