— Лишь бы у него впрямь было это самое мастерство, — тихо ответила Мудань, не сводя глаз с фигуры Ли, — и лишь бы не было дурных мыслей, мне не трудно потерпеть чудачества старого человека.
Хотя они стояли далеко, она всё же могла по его движениям примерно понять, что он делает: отбор материала, срез ветви, совмещение срезов, обвязка… Всё выполнялось уверенно, выверено, а скорость его работы была заметно выше её собственной.
Под самый вечер садовник Ли наконец отложил нож и махнул Мудань, приглашая подойти.
Она внимательно осмотрела свежие прививки, и по направлению срезов, по тонкости деталей сразу поняла — он сделал подкорковую прививку. Сделал безупречно.
К тому же он привил не обычный куст, а «Шиянь цзинь», использовав в качестве привоев «Куньшань егуан», «Гэцзинь-цзы» и «Инфэнь цзиньлинь» — белый, пурпурный и розовый цвета, и всё это были поздние сорта.
Мудань и представить не могла, что он способен на такое. Цзян Чанъян действительно привёл ей сокровище.
Улыбка, теплая и довольная, коснулась её губ. Подражая его жесту, она подняла большой палец:
— Отныне, мастер Ли, этот сад я вверяю вам.
Она произнесла это с искренним уважением — назвала его «мастером Ли», а не пренебрежительным «старик Ли», и не подчеркнула себя как хозяйку. Такую форму обращения заслуживает лишь настоящий мастер своего дела.
Ли чуть улыбнулся и начал показывать руками знаки.
— Он говорит, — перевёл У Сянь, — что хочет жить прямо в этом саду, чтобы присматривать за ним. И спрашивает, где будет его жильё.
Мудань указала на недалеко стоявший свежевыстроенный ряд домов:
— Вон те комнаты все пустуют. Выбирай любую, что по душе — в ней и живи.
Пока она говорила, в сад вошёл Чжэн Хуа.
— Увидел, что ворота открыты, — начал он с почтительным поклоном, — и подумал: обычно в это время госпожа ужинает, а потому решил заглянуть. Раз вы здесь, то я, пожалуй, откланяюсь…
Он говорил вежливо, но краем глаза всё время посматривал на старика Ли, и в его взгляде ясно читались недоверие и настороженность.
— Старина Чжэн, ты как раз вовремя, — с улыбкой сказала Мудань. — Это мастер Ли, он новый смотритель. Когда меня не будет, рассадником будет заведовать он.
Как она и ожидала, на лице Чжэн Хуа тут же мелькнули изумление и явная досада.
Чжэн ощутил, как в нём поднимается упрямое раздражение. С какой стати?
Сколько дней он уже трудился здесь, помогая Мудань пройти через самые трудные моменты. Именно он брал на себя самые тяжёлые работы, и большую часть времени садом заведовал именно он.
Как единственный мастер, имевший право свободно входить и выходить из рассадника, он уже успел стать негласным старшим среди всех садовников Фанъюаня. Кто бы его ни встречал — каждый кивал с уважением. И вот теперь вдруг объявляется какой-то никому не известный, дряхлый старик и собирается отнять у него и его место, и надежду учиться у Мудань её секретам. Разве можно стерпеть?
Его взгляд тут же упал на пион, стоявший рядом с садовником Ли, — свежая прививка, ещё не удобренная и не политая.
Чжэн Хуа, натянув вежливую улыбку, шагнул ближе:
— Это, должно быть, работа мастера Ли? Отличная техника.
Его рука уже потянулась к кусту, но в тот же миг, словно из тени, раздалось низкое, угрожающее рычание. Огромная чёрная собака, та самая — глуповатая на вид, неповоротливая и тяжёлая, — рванулась вперёд со скоростью молнии, целясь прямо в его запястье.
В отблеске света сверкнули острые белые зубы, а вместе с ними в воздухе брызнула прозрачная слюна с едким, тягучим запахом звериной пасти.
— Мамочки!.. — с воплем выдохнул Чжэн, отскакивая назад с лицом, побелевшим как бумага. Но куда ему было угнаться за псом? Пусть тот и был неповоротливым, тяжёлым, с изрядным слоем жира, но всё же двигался куда быстрее человека.
В панике Чжэн оступился и грузно сел прямо на землю. Мудань уже подумала, что теперь уж он точно получит укус, но в тот самый миг раздалось хриплое, протяжное «А-а!» — голос старика Ли.
Чёрный пёс тут же остановился. Вместо укуса он положил обе тяжёлые передние лапы Чжэн Хуа на плечи, навис над ним и уставился в лицо, полное растерянного ужаса. Из приоткрытой пасти тянулись к его груди вязкие капли слюны, пропитывая передник.
Ли снова коротко рявкнул: «А-а!» — и пёс отступил, оставив Чжэн Хуа свободу, а сам вернулся к ногам хозяина, усевшись у его сапог.
Старый мастер сделал несколько быстрых жестов в сторону Мудань.
У Сянь откашлялся и уже громко пояснил:
— Старик Ли говорит, что эта собака с детства выращена для охраны цветов. Кто посмеет дотронуться до них без разрешения хозяина — того она непременно укусит. Только что она вас просто неверно поняла, мастер Чжэн, так что не держите зла.
Выходит, он ещё и немой.
Чжэн, мрачно нахмурившись, сердито смахнул со лба липкий пот, затем с отвращением дёрнул за подол передника, на котором расплывалось тёмное, ещё влажное пятно от собачьей слюны. Ничего не говоря, он тяжело дышал, гнев и унижение клубились в его груди.
Мудань поспешила шагнуть вперёд, стараясь смягчить обстановку:
— Старина Чжэн, ты перепугался, — в её голосе звучало искреннее участие. — Сегодня вечером велю на кухне приготовить для тебя что-нибудь получше. Пойди-ка, проверь, не поранился ли где. Если есть царапины — пусть лекарь осмотрит.
Она прекрасно поняла — мастер Ли сделал это нарочно. Это был недвусмысленный намёк, предупреждение Чжэн Хуа. Среди мастеров, что растят и прививают пионы, секреты мастерства передаются из рук в руки, и редко кто решается раскрыть их посторонним. А уж тем более позволить украсть. Эта свежепривитая ветка — едва приподними её, и сразу станет ясно, как сошлись подрезанный привой и крепкий подвой. Пока рана не затянулась, Ли и помыслить не даст кому-либо до неё дотронуться.
Мудань и сама была осторожна, тщательно берегла свои приёмы, но, как оказалось, этот человек умел сторожить своё дело куда ревностнее.
Проводив взглядом, как Чжэн Хуа, всё ещё кипя от злости, удаляется прочь, она видела, как Ли безмятежно, будто ничего и не произошло, убрал свои инструменты, аккуратно довёл работу до конца и, прихватив чёрного пса, последовал за Юйхэ выбирать себе комнату.
Улыбаясь во весь рот, У Сянь сообщил:
— Госпожа Хэ, наш господин велел передать: послезавтра господин наследник Пань и госпожа Бай прибудут к нам. Он настоятельно просит вас непременно приехать на ужин.
Мудань без лишних слов согласилась и пригласила его остаться поужинать. Но У Сянь, с неизменной своей вежливостью, отказался:
— В имении надо готовить большой приём, забот и хлопот — хоть отбавляй. Не могу задерживаться.
Он раскланялся и тут же отправился в путь.
