Лагерь раскинулся на ровном, открытом месте, в стороне, куда ветер приносил свежесть. С первого взгляда можно было охватить взглядом длинный, стройный ряд из двух десятков зелёных войлочных шатров. Повсюду мелькали люди, доносилось ржание и фырканье коней, перекликались голоса — стояла оживлённая, радостная суматоха.
Кроме госпожи Хуан и прочих, кто участвовал в прошлой загородной прогулке, Мудань заметила и ещё одну фигуру — ту самую принцесса Синькан, из-за которой тогда принцесса Цинхуа упала с коня.
Принцесса Синькан сидела перед одним из шатров в компании нескольких богато одетых юношей и девушек. Она беззаботно смеялась и вела оживлённые разговоры, не стесняясь громкого голоса и вольных шуток. Щёки её румянили здоровьем, а в глазах светилась лёгкость и уверенность — видно было, что история с падением принцессы Цинхуа обошлась ей без серьёзных последствий.
Сюэ`эр, побродив по лагерю и вернувшись, заметила, что взгляд Мудань задержался на компании принцессы Синькан. Решив, что подруга испытывает к этим знатным родственникам императорского дома антипатию, она поспешила объяснить:
— Изначально звать её вовсе не собирались. Но ведь на этот раз приглашённых много, да и круги общения у всех разные: один зовёт одного, другой — другого… Вот так и получилось, что ты позвала меня, я позвала кого-то ещё, а она, узнав об охоте, сама напросилась. Услышав, что во главе приглашения стоит госпожа Ли, начала чуть ли не гнаться за ней с просьбами. Госпоже Ли, было некуда деваться, согласилась, и в результате она притащила с собой ещё целую компанию.
Сюэ`эр мягко улыбнулась:
— Ты не тревожься. Я потом несколько раз с ней сталкивалась — она не такая, как Цинхуа. Ладить с ней легко, и без повода искать нам неприятностей она точно не станет.
— Я не переживаю, — спокойно ответила Мудань. Она прекрасно знала: с той самой поры, как Ли Маньшэн спасла двоюродную сестру принцессы синькан, между ними то и дело происходили мелкие, но вполне дружелюбные контакты. Так что появление принцессы Синькан здесь было делом вполне естественным.
Да и поводов для беспокойства не было: во-первых, у самой Мудань с этой принцессой не было никаких счётов, а во-вторых, раз уж охоту возглавляет Ли Маньшэн, принцесса Синькан в любом случае сохранит лицо подруге и не станет придумывать поводы для ссоры.
Сюэ`эр, заметив, что у Мудань на лице ни тени тревоги, улыбнулась:
— Вот и отлично. Не будем забивать голову пустяками. Сегодня ночью мы с тобой будем ночевать в одном шатре. Сейчас велю слугам его поставить, а пока — пойдём, я покажу тебе соколов, гепардов и рысь. Тут есть один гепард — не знаю, чей он, — но красавец необыкновенный.
Вместе они отправились к другому лагерю, расположенному подветренной стороной. Здесь стояли шатры прислуги, отсюда тянулись дымки от костров, готовился ужин, были устроены стойла для лошадей, вольеры для соколов, гепардов, рысей и клетки с охотничьими псами.
Сюэ`эр, явно не впервые здесь бывая, привычно бросила пару пригоршней медяков, и к ним тотчас подошёл молодой слуга, чтобы проводить. Он повёл их к одному из войлочных шатров.
Внутри поднялся навстречу высокий, широкоплечий чужеземец с золотистыми волосами и густой жёлтой бородой — укротитель гепардов. Он с лёгким недоумением окинул взглядом Мудань и Сюэ`эр.
— Эти две госпожи хотят посмотреть на нашего Цзинфэна, — пояснил проводивший их мальчишка.
Чужеземец приветливо улыбнулся, вежливо отступил в сторону, жестом приглашая войти.
Мудань заглянула внутрь — и в дальнем углу, за массивными прутьями, увидела просторную клетку. В ней лежал, лениво вытянувшись, гепард с золотистой шкурой, усыпанной чёткими чёрными пятнами. Но стоило ему заметить незнакомок, как он одним стремительным движением вскочил на лапы, напрягся и, прищурив глаза, зарычал, обнажив острые зубы.
Сюэ`эр, нисколько не смутившись, с озорством принялась корчить ему гримасы и ходить кругом клетки:
— Ох-ох-ох, какой грозный! Ну давай, давай, если такой храбрый — выйди и укуси меня. Ну же, ну же!
Гепард недовольно оскалился, пронзительно зарычал и принялся ходить кругами по клетке, не сводя глаз с Сюэ`эр.
— Сюэ`эр, перестань дразнить его, — с улыбкой сказала Мудань. — Смотри, до чего ты его довела. У него, знаешь ли, нрав не из самых кротких.
— Да у любого гепарда нрав горячий, — расхохоталась Сюэ`эр. — Но раздражённый гепард толком и на охоте пользы не принесёт. Я ведь, можно сказать, тренирую его терпение.
И вдруг от входа в шатёр донёсся насмешливый голос:
— Вот как? Мой Цзинфэн не годится для охоты? Что ж, может, мне выпустить его и проверить?
В проёме показался высокий юноша в халате небесно-синего цвета с круглым воротом и разрезами по бокам, перехваченном чёрным поясом из носорожьей кожи. Высокие сапоги облегали голени, в руке он держал конскую плётку, отделанную золотом и инкрустированную нефритом. Лицо его, белое и гладкое, словно отполированное нефритовое зерно, озаряло улыбкой, но в глазах горел пристальный, испытующий свет.
Это был никто иной, как второй господин из семьи Цзян.
Укротитель гепарда и мальчишка-проводник разом склонились в поклоне:
— Малые люди приветствуют господина.
Но Цзян Чанчжун даже не удостоил их взглядом. С холодной надменностью он поднял глаза на Мудань и Сюэ`эр:
— Значит, вы прекрасно разбираетесь в гепардах? Настолько, что нашли, к чему придраться в моём Цзинфэне?
Мудань знала кое-что о его нраве и не имела ни малейшего желания с ним пререкаться. Поэтому с лёгкой улыбкой сказала:
— Да он, конечно же, великолепен, иначе мы бы не пришли взглянуть. Только что мы всего лишь перекинулись женской шуткой, господину не стоит придавать этому значения.
Цзян Чанчжун, услышав её примирительные слова, заметно смягчился. Он перевёл взгляд на Сюэ`эр:
— Ты разбираешься в дрессировке гепардов? Что ж, может, пригласить тебя приручить моего?
Сюэ`эр недовольно надула губы:
— Вот уж правда, какой ты мелочный! Разве я не сказала, что это была шутка? Если бы он мне не нравился, я бы разве пришла нарочно, издалека, чтобы его увидеть?
Цзян Чанчжун, глядя на её озорное лицо, где невинная девичья прелесть причудливо переплеталась с кокетливой дерзостью, а затем переводя взгляд на Мудань — красивую, мягкую, и при этом так умело сглаживающую острые углы, — вдруг тоже улыбнулся:
— И я, выходит, тоже пошутил. Не стоит принимать мои слова близко к сердцу.
Сюэ`эр, почувствовав, что его тон стал дружелюбнее, осмелела и, чуть склонив голову набок, спросила:
— А ты сможешь выпустить его, чтобы я могла погладить?
Цзян Чанчжун слегка улыбнулся:
— Почему бы и нет?
И тут же велел дрессировщику:
— Акэ, выпусти Цзинфэна.
