Когда он повернул голову в сторону, Мудань заметила на левой стороне его лица несколько тонких, бледно-красных шрамов, тянущихся от уголка глаза до самого подбородка. Она догадалась — это, должно быть, следы той самой встречи с ветвями, когда он верхом на вороном Цзы-люе нарвался на деревья и был иссечён ими.
Если говорить о его внешности, то в чертах действительно угадывалось что-то общее с Цзян Чанъяном: и брови, и нос, и линия верхней части лица были схожи. Но у Чанъяна подбородок был прямой и сильный, а у младшего — заострённый, что при его белой, словно выточенной из нефрита коже придавало совсем иной облик и ощущение.
— Он горяч и вспыльчив, — предупредил Цзян Чанчжун, обернувшись к девушкам. — Не смейте тянуть к нему руки, пока я сам не разрешу.
И в этот момент он поймал взгляд Мудань — она, не отрываясь, изучала его лицо. В его глазах мелькнуло смущение, за которым тут же промелькнула тень раздражения. Он сделал шаг вперёд, чуть повернувшись так, чтобы к ним была обращена только его «лучшая» сторона, скрывая шрамы.
Мудань поспешно отвела взгляд, сделав вид, что ничего не заметила, и спокойно кивнула:
— Не будем трогать его без разрешения.
Дрессировщик приоткрыл дверцу клетки ровно настолько, чтобы проскользнуть внутрь. Ловко, быстрыми движениями он надел на морду Цзинфэна кожаный намордник, а затем дал знак мальчишке-помощнику распахнуть дверь.
Стоило створке чуть отвориться, как гепард с глухим, хищным рывком вылетел наружу, едва не сбив с ног дрессировщика. Тот резко крикнул что-то, и зверь инстинктивно втянул шею, будто от страха, но уже в следующее мгновение уверенный, подбадривающий тон Цзян Чанчжуна мгновенно вернул ему дерзость.
— Вот так! Вот какой грозный у нас Цзинфэн! — весело воскликнул он. — Иди сюда, мой хороший.
Гепард, позабыв о дрессировщике, буквально протащил того за собой к хозяину. Подойдя вплотную, он ласково потерся головой о сапог Цзян Чанчжуна, обошёл его кругом, трогательно изгибая гибкое тело.
Цзян Чанчжун, оглянувшись на Мудань и Сюэ`эр, с лёгкой самодовольной улыбкой сказал:
— Я не такой, как прочие. Они требуют, чтобы зверь был полностью послушен. А я считаю — в нём должна оставаться дикость. Это его украшает.
Мудань и Сюэ`эр, из вежливости, чуть склонили головы, соглашаясь с его словами.
Но в следующий миг сцена резко переменилась. Гепард, обхаживая хозяина, случайно задел боком край его халата. Лицо Цзян Чанчжуна, ещё секунду назад сиявшее довольной улыбкой, в одно мгновение потемнело.
— Слепое животное! — рявкнул он, и, не сдержавшись, с силой пнул зверя ногой. — Опять своей пёстрой шерстью перепачкал мне всю одежду!
Гепард вздрогнул, мгновенно пригнулся к земле, вытянул лапы и застыл, всем своим видом выражая покорность и страх.
Сюэ`эр, ошеломлённая такой переменой, невольно ахнула:
— Вот это да… Он слушается тебя безоговорочно! Потрясающе. Я всегда слышала, что гепарды подчиняются прежде всего своему укротителю, а не хозяину. Но этот явно слушает только тебя. Как тебе это удалось?
Цзян Чанчжун снова улыбнулся, на этот раз мягче, чем прежде, и, опустившись, медленно провёл ладонью по загривку зверя, ласково, но с оттенком властности в жесте.
— Ничего особенного, — с самодовольством ответил он. — У меня просто есть этот дар.
И Мудань вдруг поняла: когда он говорил о том, что зверю полезно сохранять дикость, он имел в виду только одно — диким гепард должен оставаться для всех остальных. А для него — быть послушным до последнего вздоха.
Мудань, уловив в лице Цзян Чанчжуна самодовольный блеск, подумала про себя: Этот пинок он отвесил вовсе не из раздражения, а для показухи — хотел, чтобы мы восхитились и сказали именно то, что он ждал услышать. Вот уж нрав…
Сюэ`эр, заметив ту же горделивую нотку, едва заметно изогнула губы в тень улыбки, полной лёгкого пренебрежения. Она подошла ближе, провела ладонью по загривку гепарда, но, видя, как зверь, прижавшись к ногам хозяина, затаился и не смел даже пошевелиться, быстро потеряла к нему всякий интерес.
— Пойдём, — сказала она Мудань, отступив в сторону. — Мы и так задержались, боюсь, моя мать и остальные уже ищут нас.
— Хорошо, — мягко откликнулась Мудань. — Вернёмся.
Они уже собирались откланяться, но Цзян Чанчжун, недовольно прищурившись, задержал взгляд на Мудань:
— Разве ты не собиралась его погладить? Я выпустил Цзинфэна, а ты и пальцем не коснулась. Или мой гепард не достоин твоего взгляда?
Мудань опешила: Но ведь это Сюэ`эр хотела его погладить! Почему теперь из-за того, что я не трону зверя, я окажусь виноватой?
Она вздохнула про себя: Ладно… Зачем вообще его злить? Всего-то — провести рукой по спине гепарда.
Она шагнула вперёд и легко коснулась ладонью гибкой, тёплой спины зверя:
— Господин преувеличивает, — произнесла она мягко. — Просто я труслива…
Слова ещё не успели сорваться с губ, как Цзян Чанчжун внезапно ослабил кожаный повод.
Гепард, будто выпущенная стрела, молниеносно изогнул спину и взвился вверх. В одно мгновение его тяжёлые лапы легли на плечи Мудань, а в жёлтых глазах блеснуло хищное, беспощадное свечение. Намордник сдерживал пасть, но острые когти пробили ткань верхней одежды и впились в плоть так, что Мудань сквозь подклад ощутила жгучую боль. В лицо ударил густой, тёплый звериный запах, такой насыщенный, что на миг стало трудно дышать.
Где-то рядом раздался пронзительный, оглушающий крик Сюэ`эр. Мудань хотела закричать в ответ, но горло словно перехватило — она только стояла, глядя в немигающие глаза зверя, и не могла даже вспомнить, как дрожать ногами.
Сюэ`эр бросилась к Цзян Чанчжуну, обеими руками вцепилась в его руку и, отчаянно тряся, умоляла:
— Не пугай мою сестрицу Хэ! У неё слабое здоровье… прошу тебя…
Цзян Чанчжун окинул взглядом Мудань — лицо её побелело, но она стояла неподвижно, не дрогнув ни на миг. И это, похоже, лишило его интереса. Он коротко свистнул.
Гепард мягко, почти бесшумно спрыгнул с её плеч, но тут же, изогнувшись, метнулся к Сюэ`эр, занося лапы, чтобы опереться ей на плечи.
— А-а-а! — в испуге вскрикнула Сюэ`эр, растерянно отпустила руку Цзян Чанчжуна и кинулась к Мудань. Обхватив её за плечи, она прижалась лбом к её шее, явно дрожа от страха.
В этот момент Цзян Чанчжун со свистом взмахнул плёткой, и хлёсткий звук полоснул по воздуху. Гепард замер, втянул когти и, не спеша, вернулся к хозяину, улёгшись у его ног, будто ничего и не произошло.
Мудань осторожно поддержала Сюэ`эр и тихо сказала:
— Не бойся. Он не посмеет причинить нам вреда.
Сюэ`эр подняла голову, внимательно всмотрелась в подругу:
— Сестричка Хэ… ты в порядке?
И лишь теперь Мудань почувствовала — ноги её дрожат, словно налились свинцом. Она заставила себя выдавить слабую улыбку:
— Всё в порядке…
В душе же бушевало недоумение и холодная злость. С того самого мгновения, как она вошла в шатёр, она ни словом, ни жестом не обидела Цзян Чанчжуна. Неужели только потому, что она не проявила восторга перед его гепардом, он решил так её напугать?
А ведь по уверенной, почти привычной грации движений зверя было ясно — подобное он делал не впервые.
Цзян Чанчжун, изобразив заботу, спросил, не пострадала ли она, а затем с лёгкой насмешкой произнёс:
— Это проклятое животное, дикая натура всё же берёт своё. На самом деле, это ты его испугала. Хорошо ещё, что обошлось без ран. Молодая госпожа, не стоит сердиться — не ровня же тебе ссориться со скотом.
