Оставим пока в стороне, как принцесса Цинхуа выстраивала свои коварные планы, шаг за шагом расчищая путь к собственным целям — как обдумывала, прикидывала и готовилась нанести удар.
А обратимся к Мудань.
Когда она наконец убедилась, что последние бутоны позднего сорта полностью сформировались, сердце её наполнилось спокойствием. Лишь после этого девушка решилась покинуть Фанъюань и вернуться в город.
Подойдя к покоям госпожи Цэнь, Мудань услышала доносящиеся изнутри жалобные рыдания — то гулкие и громкие, то тихие, словно затухающие. На крыльце стояла тётушка Фэн. Мудань бросила на неё вопросительный взгляд. Та незаметно показала шесть пальцев. Девушка поняла: внутри, как и прежде, сидят наложница Ян и шестая невестка Сунь, и обе оплакивают свою судьбу вместе с госпожой.
Осторожно войдя в комнату, Мудань сразу ощутила — сегодняшний день отличался от прежних. Внутри собрались почти все: и Эрлян, и Улян, и несколько невесток, и даже наложница У. Перед госпожой Цэнь на низком столике лежал развернутый лист бумаги, и выражения лиц у всех присутствующих были мрачные и напряжённые, словно воздух сгустился перед грозой.
Госпожа Ян, вся в слезах, упала на колени перед госпожой Цэнь и, дрожащим голосом сквозь рыдания молила:
— Рабыня и сама не ведала, чем он занимается вне дома… Я была уверена, что он честно исполняет наказ господина. Кто же мог подумать, что он совершит такое? Пусть он и бездарен, но ведь всё же плоть и кровь господина! Милостивая госпожа, вспомните мои годы служения у ваших ног, сжалитесь надо мною, несчастной!
Рядом, склонив голову, стояла невестка Сунь. Она тоже стояла на коленях, беззвучно плача, не в силах унять свою скорбь.
Мудань с недоумением наблюдала за происходящим. Прошло уже больше полумесяца с тех пор, как случилась беда с Люляном. В первые дни, когда тот исчез, госпожа Ян и Сунь всеми силами пытались скрыть правду, тайком посылая людей из семьи Сунь на поиски. Но когда гнев госпожи Цэнь прорвался наружу, и вдобавок «добрые души» донесли весть, будто Люлян проигрался в азартные игры и был уведён тайной стражей, весь дом словно взорвался: скрывать уже стало невозможно.
Госпожа Цэнь, как бы ни бушевал её характер, всё же не потеряла рассудка: она велела Эрляну и Уляну наведаться к людям, разузнать правду. Вскоре удалось «узнать» о местонахождении Люляна и даже сунуть кое-какие деньги нужным людям. Но порог тайной стражи был слишком высок: ни увидеть узника, ни добиться его освобождения не удавалось.
Госпожа Ян и Сунь ещё долго шумели и рыдали, но, узнав, что Люлян хоть и терпит лишения, но жив и здоров, несколько успокоились. Тем более что в доме находились и другие, вроде третьей невестки Чжэнь, кто любил отпустить едкое словцо: то детям назидание скажут — мол, смотрите, как кончил ваш шестой брат, — то в лицо бросят укор. Для женщин это стало позорным пятном, и, не желая больше выставлять себя на посмешище, они замолкли. Казалось, в доме воцарился покой. Но ненадолго и вот снова вспыхнула буря.
Мудань опустилась рядом с Уляном и вполголоса спросила:
— Что на этот раз?
Тот кивнул в сторону стола, где лежал злополучный лист бумаги у руки госпожи Цэнь, и тихо ответил:
— Кто-то явился с претензией… Говорят, шестой брат занял денег.
Мудань удивлённо прошептала:
— Сколько же там? И это что, опять игорный долг? Разве может быть правдой?
В тот день, когда Люлян проиграл все деньги до последней монеты, он ещё успел залезть в долги, но тогда, казалось, никаких расписок и долговых бумаг не осталось — ведь как раз вовремя явились люди из внутренней стражи, и всё оборвалось. Откуда же теперь взялся этот документ?
Улян тяжело вздохнул:
— Сумма не такая уж большая — всего миллион цяней. Бумага подлинная. Проценты не грабительские, но и не лёгкие. Мы думаем, что дело было так: сперва он одолжил деньги, чтобы пустить их в игру, а потом, когда пошла удача и выигрыш можно было обернуть в ростовщический оборот, он решил оставить сумму при себе, рассчитывая на барыш с процентов. Ему почудилась лёгкая выгода вот и втянулся.
Вдруг госпожа Цэнь с гулким звоном опустила чайную чашу на стол и повысила голос:
— Именно потому, что он — плоть и кровь господина, я до сих пор и терплю его! Будь он чужим, я давно выставила бы его за ворота! — она метнула гневный взгляд на женщин и продолжила: — Вы с женой Люляна и вправду ничего не знали о том, чем он занимался вне дома? Скажи мне, откуда у тебя, госпожа Ян, появились новые дорогие наряды и украшения? И ты, жена Люляна, откуда в последнее время у тебя столько пожертвований для храмов? Не вздумайте кормить меня ложью! Истина всё равно всплывёт, а тогда я всё доложу господину. И уж поверьте, он рассудит куда строже и справедливее, чем я.
Слова её повисли тяжким укором. В ушах у всех ещё звучал голос Хэ Чжичжуна, который перед самым отъездом грозно предупреждал о своей ненависти к азартным играм и строго-настрого запрещал их. Госпожа Ян и Сунь оцепенели, побледнели и, не решаясь возразить, разом умолкли.
Госпожа Цэнь умолкла на миг, обвела всех тяжёлым взглядом и продолжила:
— Когда всё только вспыхнуло, вы обе скрывали от меня правду, тайком что-то замышляли и пытались утаить. Но я не стала разбирать, кто и в чём виноват. Подумала: раз уж беда случилась, пусть он хлебнёт горького выйдет на волю да образумится. И вы должны были понять, что в жизни есть вещи, которые ещё можно простить, а есть такие, которым нельзя давать воли. Потерпевший блудный сын способен вернуться на путь истины, и я ради этого тратила деньги, искала связи, просила людей.
Она вздохнула, и в голосе её зазвенела горечь:
— Но кто мог подумать, что теперь объявятся и с распиской, требуют долга! Я бы и рада замять всё дело, но, увы, это мне не под силу. Ведь сыновей у господина не один Люлян, и дом этот принадлежит не только ему. К тому же сам господин не раз говорил: семейное имущество со временем будет поделено между всеми. Если я стану платить его долги, значит, обделю прочих и как мне тогда сохранить справедливость?
Её голос сделался суровым, звучал, словно судейский приговор:
— А главное это ведь всё та же игорная расплата. Стоит только один раз закрыть глаза и выплатить, завтра каждый возомнит, что можно так же. И что же тогда будет?
Госпожа Цэнь свела брови и сурово ткнула пальцем в сторону госпожи Ян и Сунь:
— Если вы хоть немного понимаете, что такое долг, то должны помнить: плоды зла пожинает тот, кто их посеял. Когда он выигрывал вы были первыми, кто наслаждался. А теперь, когда пришла пора платить, именно вам и надлежит вернуть этот миллион цяней вместе с процентами. Думайте сами, как выкрутиться.
