В этот миг подошёл настоятель Хуэйшэн. Он принял у госпожи Цэнь бамбуковую дощечку, взглянул на неё и с лёгкой улыбкой сказал:
— А вовсе это не дурной знак, напротив, добрый. Сначала будет тревога, но опасности не случится. В самом безысходном месте обретётся спасение. Тот, кто в пути, непременно вернётся жив-здоров, и беда его минует. Не стоит вам печалиться, благочестивая госпожа.
Каждое слово легло прямо на сердце госпожи Цэнь. Она промолчала, но лицо её заметно просветлело.
Мудань оживилась и подхватила:
— Мамочка, вы ведь сами говорили, что есть места в писании, которые вам трудно постигнуть. А раз уж сегодня мастер Хуэйшэн свободен, отчего бы не попросить его разъяснить вам хотя бы малую толику?
Госпожа Цэнь действительно поколебалась и, в конце концов, последовала за маленьким послушником в задний зал. Мастер Хуэйшэн велел провести её туда, чтобы в тишине разъяснить смысл писания.
Мудань, сделав несколько быстрых шагов вперёд, остановилась перед монахом, сложила ладони и низко склонилась:
— Моя матушка в последнее время тревожна и печальна, мысли её полны забот, ночи проходят без сна… Прошу вас, мастер, утешить её словом Будды, наставить её на покой и ясность. Я буду бесконечно благодарна.
Мастер Хуэйшэн поклонился в ответ и с мягкой улыбкой сказал:
— Благочестивая дочь, будьте спокойны. Это мой долг наставлять страждущих и облегчать их сердца.
Вдруг неподалёку послышался сдержанный кашель. Шу`эр невольно обернулась — и увидела маленького послушника Жумана: он держал в руках коробку с угощением и, вытянув шею, любопытно заглядывал в их сторону. Завидев, что на него смотрят, он расплылся в широкой улыбке, обнажив два огромных белых зуба, словно у кролика.
Шу`эр не удержалась и прыснула со смеху, быстро шепнула что-то Мудань и весело побежала к Жуману завести с ним разговор.
А Мудань тем временем последовала за госпожой Цэнь, чтобы вместе слушать, как мастер Хуэйшэн рассуждает о законе Будды и толкует писание.
Как только мастер Хуэйшэн заговорил о законе Будды, его лицо озарилось живостью; брови взлетали ввысь, глаза сияли. Он то приводил примеры из древности, то обращался к недавним делам, и речь его текла легко и ясно, понятная даже тем, кто не имел большого знания. Госпожа Цэнь слушала, затаив дыхание, словно заворожённая.
Мудань тоже старалась внимать, но с трудом сдерживала нетерпение. Вскоре её мысли начали блуждать; она стала рассеянно озираться по сторонам. И вдруг заметила Шу`эр: та стояла в дверях и тайком махала ей рукой. Мудань сразу поняла — дело касается юного послушника Жумана.
Тем более что сама она уже давно не видела настоятеля мастера Фуюань, а ведь в этот приезд привезла с собой и дары для храма. Потому Мудань тихо сказала несколько слов тётушке Фэн и Линь, велела Куань`эр взять свёртки с подношениями и вышла во двор.
Жумана нигде не оказалось: он уже успел улизнуть. Шу`эр, завидев Мудань и Куань`эр, сразу подхватила их под руку и потянула в сторонку, в более уединённое место. Лицо её было серьёзным, голос приглушённым:
— Госпожа, мне нужно сказать вам кое-что… только прошу, не сердитесь, когда услышите.
Мудань засмеялась, с лёгкой насмешкой взглянув на неё:
— Ну что там за тайна, что ты такая серьёзная?
Шу`эр наклонилась ближе и вполголоса заговорила:
— Только что Жуман шепнул мне одну вещь. Говорит, в эти дни к его учителю постоянно захаживают двое господ из рода Сяо: будто бы и дела ведут, и в вэйци играют, часами сидят. И каждый раз спрашивают, не придёт ли старший господин Цзян. Тот, что постарше, в вэйци силён, а младший… словно женщина, вся повадки девичьи. Они расспрашивали, знаем ли мы, отчего у господина Цзяна такие странные друзья. Я не утерпела и пошла взглянуть сама. Угадайте, кто это был?
Имя всплыло в памяти Мудань само собой — Сяо Сюэси. Но вслух она только покачала головой:
— Молодой господин Цзян никогда о них не упоминал. Я и предположить не могу.
Шу`эр в волнении почти задохнулась:
— Да ведь это та самая Сяо Сюэси! Та, что в прошлый раз на охоте явилась в мужском платье и выглядела так бойко! Мастер Фуюань их вовсе не знает, а они, представьте, день за днём навязываются, будто и вправду имеют право так вольготно себя вести!
Куань`эр прыснула со смеху, подскочила и щекотнула Шу`эр в бок:
— Ай-ай, ну что ты так разгорячилась? Сама-то молодая госпожа спокойна, а ты пылаешь! Монастырские врата для всех открыты — кому вход воспрещён?
Шу`эр слегка подтолкнула её и заговорщицки шепнула:
— Госпожа, а не хотите ли сами взглянуть?
Мудань ответила спокойно, но в глазах её мелькнуло любопытство:
— Я и так собиралась проведать учителя Фуюаня.
Сказав это, она первой двинулась вперёд, а Шу`эр и Куань`эр поспешно подняли свёртки с дарами и последовали за ней.
Долго петляя меж храмовых дорожек, троица наконец вышла к скромной травяной обители, где жил мастер Фуюань. Ещё не подойдя близко, они услышали, как оттуда струится тихая, тягучая мелодия циня. На крыльце сидел Жуман, крепко прижимая к себе огромный золотистый апельсин и набивая рот сладкими дольками. Завидев гостей, он радостно подпрыгнул, торопливо проглотил то, чем едва не подавился, и звонко крикнул вглубь:
— Учитель! Госпожа Хэ пожаловала!
Звуки циня мгновенно смолкли.
Мастер Фуюань вышел на порог, поклонился и с мягкой улыбкой произнёс:
— Давно мы не встречались, благочестивая госпожа.
Мудань ответила поклоном и велела Куань`эр передать свёрток Жуману. С улыбкой она добавила:
— Здесь немного чаю, благовоний, бумаги, чернильных брусков и сладостей. Пустяки, знак почтения.
Мастер Фуюань улыбнулся:
— Благочестивая госпожа слишком любезны. Прошу внутрь.
Мудань поднялась на порог и вошла в келью.
Внутри, у стены, на мягком циновочном сиденье с подогнутыми ногами сидела в мужском облачении Сяо Сюэси. Белоснежная узко рукавная рубаха с круглым воротом подчеркивала её стройную фигуру. На коленях у неё ещё лежал цинь — она не успела его убрать.
У окна, у низкого столика с расставленными чёрными и белыми камнями, сидел молодой мужчина в коричневом одеянии. Ему было лет двадцать четыре–двадцать пять; черты его лица походили на Сюэси, но были резче, суровее и грубее. В пальцах он всё ещё вертел камешек вэйци.
При виде Мудань он равнодушно поднял глаза, скользнул по ней холодным взглядом и так же безучастно опустил ресницы. Зато Сяо Сюэси приподняла брови, с живым интересом уставившись на гостью:
— Вот уж поистине удивительная встреча! Госпожа Хэ, как вы поживаете?
Мудань мягко улыбнулась и ответила почтительным поклоном:
— Госпожа Сяо, рада видеть вас. Простите, что нарушила ваше изящество и покой.
Сяо Сюэси убрала цинь в сторону, придвинулась на циновке, освобождая место, и пригласила:
— Прошу, садитесь рядом.
Жуман уже поспешил принести ещё одну циновку и постелил её рядом с Сяо Сюэси. С сияющей улыбкой он пригласил:
— Госпожа Хэ, садитесь здесь.
И тут же, понижая голос, заговорщицки добавил:
— А ваши пирожные… ах, какие же вкусные!
Он, не удержавшись, причмокнул губами, словно ещё раз смакуя сладость, и с особым усердием придвинул к Мудань стоявший перед Сюэси жаровень с раскалённым углём.
Мудань рассмеялась, погрозив ему пальцем:
— Ах ты, обжора-монашек.
Сяо Сюэси, наблюдая за ними, улыбнулась и негромко заметила:
— Госпожа Хэ, смотрю, вы очень близки с наставником Фуюанем и маленьким мастером Жуманом?
